Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве

Матрос-ветеран Джон Джонс попытался воодушевить товарищей. «Друзья мои, – крикнул он, – не будем унывать: разве вы никогда не видели корабля среди бурунов? Попробуем провести его сквозь них. Я не сомневаюсь, что мы сможем… спастись»[345]. Его мужество вдохновило нескольких офицеров и матросов, в том числе Байрона. Некоторые схватили веревки, чтобы установить паруса, другие лихорадочно качали и вычерпывали воду. Балкли попытался маневрировать кораблем, манипулируя парусами, натягивая их то в одну, то в другую сторону. Даже рулевой, несмотря на неработающий штурвал, не оставил свой пост – нельзя покидать «Вейджер», пока тот остается на плаву. Как ни удивительно, «оскорбление для взгляда» продолжало идти. Затопляемый водой, он продолжал свой путь через залив Боли – без мачты, без руля, без капитана на квартердеке. Моряки делали все возможное, чтобы спасти свой утлый челн, потому что только так можно было спасти себя.

В конце концов «Вейджер» врезался в скопление скал. Это был конец. Две оставшиеся мачты опасно накренились, и люди их срубили, прежде чем те успели полностью опрокинуть корабль. Треснул бушприт, лопнули окна, выскочили гвозди, раскололись доски, рухнули каюты, прогнулись палубы. Нижнюю часть корабля заполнила вода. Крысы бросились наверх. Больные, не способные встать с гамаков, утонули.

Лорд Байрон в «Дон Жуане» так писал о тонущем корабле:

Картин пожаров, битв и разрушенья
Не забывают люди никогда,
…рождают боль и сожаленье
Разбитые сердца и города[346]

,[347].

И без того на удивление долго протянувший «Вейджер» преподнес своим насельникам последний подарок. «Волею судеб мы застряли меж двух огромных скал»[348], – записал Джон Байрон. Корабль не затонул целиком – по крайней мере, не сразу. Когда Байрон взобрался на верхотуру, небо прояснилось настолько, чтобы можно было разглядеть, что лежало за бурунами. Там, окутанный туманом, был остров.

Часть третья Потерпевшие кораблекрушение

Глава восьмая Обломки

В операционной лежал капитан Дэвид Чип. Он не видел столкновения, но слышал жуткий скрежет корпуса корабля о скалы – звук, которого боится каждый командир. Он знал, «Вейджеру», этому утлому челну несбывшихся надежд и чаяний, пришел конец. Если Чип выживет, ему не миновать военного трибунала – и расследования причин кораблекрушения. Суду предстоит узнать, сел ли «Вейджер» на мель вследствие «умысла, небрежности или других нарушений»[349]. Признают ли Чипа виновным – в глазах суда, в глазах Ансона, в собственных глазах?.. Настанет ли конец морской карьере? Почему лейтенант не предупредил об опасности раньше? Почему хирург одурманил его опиумом, «ничего ему не объяснив», – настаивал Чип, – «говоря мне, что это средство только для профилактики лихорадки»[350]?

Бесчисленная армия волн продолжала штурм, и Чип все явственнее слышал предсмертный хрип «Вейджера». Балкли вспоминал: «Мы каждую минуту ожидали, что корабль развалится»[351], – сильные толчки «потрясали всех на борту». Хотя кость в плече Чипа в ходе почти трехчасовой операции вправили, он по-прежнему страдал от сильнейшей боли.

Байрон и Кэмпбелл подошли к двери операционной – мокрые и столь бледные, что казались полупрозрачными, точно призраки.

Гардемарины доложили о произошедшем и рассказали об острове. На расстоянии мушкетного выстрела он казался болотистым, бесплодным и продуваемым всеми ветрами, с громадами гор на горизонте. По словам Байрона, на острове не было «признаков обитаемости»[352]. Впрочем, один только вид суши вселял надежду: «Теперь мы не думали ни о чем, кроме спасения наших жизней»[353].

Чип приказал немедленно спустить на воду четыре привязанных к палубе судна: одиннадцатиметровый баркас, семиметровые катер и барку и пятиметровый ялик[354]. «Спасайте больных»[355], – велел капитан.

Байрон и Кэмпбелл умоляли Чипа сесть с ними на транспортное судно. Но он был полон решимости соблюдать морской кодекс: капитан должен покинуть тонущий корабль последним, даже если это означает, что он пойдет ко дну вместе с ним. «Не обращайте внимания на меня»[356], – настаивал он. Матрос Джон Джонс также пытался убедить капитана покинуть «Вейджер». Чип, по словам Джонса, ответил, что «сначала следует спасти команду, а его собственная жизнь не имеет значения»[357].

Байрона поразила храбрость Чипа: «В то время он отдавал приказы с таким хладнокровием, как никогда раньше»[358]. Тем не менее в его решимости было что-то тревожное, как будто он считал, что только смерть смоет «позор».

Вода была все ближе, она клокотала, поглощая свою добычу. Было слышно, как матросы и юнги карабкаются по палубе и как беспрестанно скрежещет дерево о камень.

* * *