Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве

Мало того что британских матросов и юнг отправили на смерть, еще и сама война[766], по крайней мере отчасти, зиждилась на обмане. Капитан торгового флота Роберт Дженкинс действительно подвергся нападению испанцев, но это произошло в 1731 году, за восемь лет до начала конфликта. Инцидент изначально не привлек особого внимания. Однако в дальнейшем британские политики и деловые круги вытащили его на свет. Когда Дженкинса в 1738 году вызвали для дачи показаний в Палату общин, широко распространились слухи о том, что он держал ухо в банке с рассолом и произнес пламенную речь о самопожертвовании во славу Британии. И хотя его, безусловно, вызвали для дачи показаний, стенограммы того, что произошло, не существует, и некоторые историки предполагают, что в то время он находился за пределами страны.

У британских политических и экономических кругов были свои мотивы для войны. Хотя британским купцам повсеместно запрещалось торговать в контролируемых Испанией портах Латинской Америки, они нашли зловещий способ туда проникнуть. В 1713 году Британская компания Южных морей получила от Испании так называемое «королевское согласие», или «асьенто», – лицензию на продажу почти пяти тысяч африканцев в год в качестве рабов в испанских латиноамериканских колониях. Благодаря этому отвратительному новому соглашению британские купцы смогли использовать свои корабли для контрабанды таких товаров, как сахар и шерсть. Поскольку испанцы все чаще принимали ответные меры и захватывали суда с запрещенными товарами, британские купцы и их политические союзники начали искать предлог, чтобы сплотить общественность для войны за расширение британских колониальных владений и торговых монополий. Ну а «басня об ухе Дженкинса»[767], как позже назвал ее Эдмунд Берк, служила отличным оправданием. (Историк Дэвид Олусога отметил, что неподобающие аспекты происхождения войны были в значительной степени «вычеркнуты из основного повествования британской истории»[768].)

Ко времени трибунала по «Вейджеру» зашедшая в тупик Война за ухо Дженкинса уже превратилась в другую, более масштабную – известную как война за австрийское наследство. Теперь за господство боролись все европейские державы. В течение следующих нескольких десятилетий британские морские победы превратят маленькое островное государство в империю, обладающую морским превосходством, которое поэт Джеймс Томсон назвал «глубинной империей»[769]. К началу 1900-х годов Великобритания станет крупнейшей империей в истории, она распространит свое влияние на более чем 400 миллионов человек и четверть поверхности земной суши. Однако тогда, в 1746 году, правительство было озабочено сохранением общественной поддержки после стольких ужасных потерь.

Мятеж, в особенности в военное время, представляет столь серьезную угрозу существующему строю, что зачастую факт восстания замалчивают. Так, в Первую мировую французские военнослужащие в различных подразделениях на Западном фронте отказались воевать. Однако в официальном правительственном отчете инцидент назван просто «беспорядками и восстановлением морального духа»[770]. Военные архивы были засекречены в течение полувека, и только в 1967 году во Франции опубликовали авторитетный отчет.

Официальное расследование дела «Вейджера» закрыли навсегда. Показания Чипа с подробным изложением его обвинений в конечном счете исчезли из материалов военно-морского трибунала. А беспорядки на острове Вейджер стали, по словам Глиндура Уильямса, «мятежом, которого никогда не было»[771].

Глава двадцать шестая Победившая версия

В спорах вокруг дела «Вейджера» остался позабыт еще один мятеж, свидетелями которого были самые последние из добравшихся домой потерпевшие кораблекрушение[772]. Спустя три месяца после военного трибунала трое давно пропавших без вести членов экипажа из группы Балкли, в том числе гардемарин Исаак Моррис, чудом прибыли на корабле в Портсмут.

Прошло более четырех лет с тех пор, как они вместе с небольшой группой высадились со «Спидуэлла» на побережье Патагонии, чтобы пополнить запасы продовольствия, но так и не смогли вернуться на корабль. Балкли и другие выжившие на борту лодки рассказали свою версию случившегося: бурное море и сломанный руль не позволили подойти к берегу. После того как команда Балкли отправила на берег бочку с оружием и боеприпасами и записку с объяснением, Моррис и его спутники, видя, как уплывает «Спидуэлл», опустились на колени. Позже Моррис назвал дезертирство товарищей «актом величайшей жестокости»[773]. В ту пору в группу Морриса входили еще семь человек. Они были потерпевшими кораблекрушение уже восемь месяцев, а в тот момент, как писал Моррис, оказались в «дикой пустынной части мира, измотанные, больные и лишенные провизии»[774].