Век чудес

Дэрил уставился на меня. Его кожа отличалась страшной бледностью, острый нос усеивали веснушки. Разумеется, я тут же сделалась центром всеобщего внимания. Жестокость объединяет людей, как голод объединяет мух, слетающихся на падаль.

Ложь выскользнула у меня изо рта, как сломанный зуб:

– Почему же, ношу.

Из-за поворота показался и проехал мимо серебристый минивэн.

– Да ладно? Тогда покажи, – сказал Дэрил.

Теперь на меня смотрели все, кроме Сета. Даже старшеклассники перестали толкаться и обернулись к нам, чтобы ничего не пропустить. Тревор замолчал. Диана тоже начала пялиться на меня, теребя двумя пальцами серебряный крестик на пухлой шее. Даже вечно безмолвствующие двойняшки Гилберты заинтересовались происходящим. Только Сет оставался в стороне. Я надеялась, что он не обратит внимания на разыгрывающуюся сцену. Сейчас он, отвернувшись, нарезал круги в дальнем углу пустыря. Колесики скейта скрипели на поворотах.

– Никто тебя за язык не тянул. Теперь докажи, что не врешь, – напирал Дэрил.

Напрасно я надеялась, что меня спасет шум подъезжающего автобуса. Тишину нарушало только деловитое жужжание невидимых насекомых в цветах да монотонный стук, с которым скейт Сета снова и снова наезжал на бортик тротуара. Над нашими головами привычно потрескивали высоковольтные провода. Замедление не повлияло на электрический ток. Позднее я узнала, что, если человечество исчезнет, все технические изобретения просуществуют сами по себе еще какое-то время.

Я стиснула в руке крошечный золотой самородок, висевший у меня на груди на тонкой цепочке. Дедушка нашел его лет шестьдесят назад на приисках Аляски. Я им очень дорожила.

– Оставь ее в покое, – запоздало и чересчур тихо вступилась за меня Микаэла.

Тогда я поняла, что в жизни есть гонители и гонимые, охотники и добыча, сильные и слабые, сильнейшие и слабейшие. До того момента я не причисляла себя ни к одной из этих категорий. Я, тихоня с заурядной внешностью, просто терялась в безвредной и неконфликтной толпе. Неожиданно равновесие нарушилось. Из-за того что многие школьники не пришли на остановку, места на иерархической лестнице перераспределились. У меня в голове пронеслась подлая мыслишка о том, что роль жертвы должна играть не я, а какая-нибудь уродина вроде Дианы, Терезы или Джилл. Или Рейчел! Кстати, где Рейчел, самая убогая из нас? Ах да, мама оставила ее дома, чтобы готовиться к концу света и молиться. Их семья принадлежала к «свидетелям Иеговы», и они ждали скорого апокалипсиса.

Из-за поворота появилась еще одна машина. Это мой папа ехал на работу в своем зеленом универсале. Пролетая мимо нас, отец помахал мне рукой. У меня появилась надежда, что он спасет меня. Но, увы, в происходящем на остановке он не заметил никаких признаков надвигающейся катастрофы.

– Или сама покажешь, или я это сделаю вместо тебя, – настаивал Дэрил.

Согласно статистике, уровень убийств и серьезных преступлений резко вырос с первых же дней замедления. Что-то такое возникло в самом воздухе. Как будто замедление снизило и эффективность нашего правосудия, и строгость запретов. Хотя я всегда думала, что, по идее, реакция должна быть обратной. И действительно, с началом замедления любое действие стало требовать больше усилий, чем раньше. Законы физики изменились. Труднее стало, например, сжать в руке нож или надавить на курок. Появилось чуть больше времени на размышления, что стоит делать и чего делать не стоит. Но кто знает, как быстро формируется в мозгу человека новый взгляд на вещи? Кто-нибудь хоть раз замерял, с какой скоростью приходит раскаяние? Нового притяжения оказалось недостаточно для преодоления некоторых мощных, пока не изученных сил. Например, ни один физический закон не может совладать со страстью.

Как раз в тот момент, когда Дэрил схватил край моей белой майки, из-за угла с грохотом вывернул автобус. Завизжали тормоза. Дэрил заметил это и одним движением задрал майку вверх. Я отскочила, но недостаточно быстро.

Я помню, как Дэрил поднял майку до самого моего лица, помню влажный ветерок, обдувавший обнаженные ребра и плоскую грудь, помню смущенные возгласы всех присутствующих… Уворачиваясь, я заметила, как Сет бежит к нам и размахивает своими длинными руками. Конечно, он увидел мою грудь. Дэрил держал меня несколько бесконечных секунд, а я вырывалась, пытаясь освободиться. Мы как будто танцевали непристойный и нелепый вальс. Я ощущала на коже прохладный воздух, цепочка с золотым самородком съехала на спину.

Наконец Дэрил отпустил край майки.

– Врунья, – сказал он. – Так и знал, что не носишь.

Наконец автобус подъехал к остановке и затормозил. Воздух наполнился легким запахом дизельного топлива. У меня кружилась голова, и я ничего не видела из-за слез.

– Господи, Дэрил! – сказал Сет. Он подошел и толкнул Дэрила в плечо. – Ты что вытворяешь?