Век чудес

Как только приближался день рождения кого-нибудь из учеников, избранные мальчики и девочки получали электронные приглашения. Прощайте, скучные домашние посиделки, куда парням вход был воспрещен! В моду вошли приглашенные диджеи и аренда танцевальных площадок. Дискошары и стробоскопы украшали потолки подвалов и заборы задних дворов, либо, как в случае Аманды Коэн, карнизы гулкого актового зала гостиницы. Обо всех праздниках я узнавала от Микаэлы, с которой мы по утрам вместе ждали школьный автобус. Хотя порой она могла ничего и не говорить: однажды в понедельник все самые симпатичные девчонки школы явились на занятия в одинаковых розовых свитерах в обтяжку. На их спинах стразами было вышито имя «Жюстин Валеро» и дата ее рождения – в память о прошедшей субботней вечеринке.

Я знала, что день рождения, выпадавший на темный вечер, считался особенно удачным. Лунный свет и звезды способствовали романтической атмосфере. Что именно творилось на этих тусовках, я не знала. Меня туда еще ни разу не приглашали.

– Джастин просто забыла тебя позвать, – сказала Микаэла. На глаза ей свешивалась кудрявая челка с красными мелированными прядями. – У нее вылетело из головы.

Неподалеку у школьного забора прогуливалась Ханна в новой мятно-зеленой кофточке и с французской косой. Она хохотала, разговаривая по мобильнику. За несколько последних недель мы не сказали друг другу ни слова.

– К тому же тебе там было бы скучно. Ты слишком стеснительная. Готова спорить, ты весь вечер простояла бы в углу, – добавила Микаэла.

– Неправда, я бы потанцевала, – возразила я.

До моего дня рождения оставалось меньше месяца. Но ни вечеринки, ни танцев не планировалось.

– Ты стала бы танцевать? Ну да, как же, – хмыкнула Микаэла.

В то темное утро стоял туман. Его капельки блестели в свете уличных фонарей. Влажные клубы поднимались из ущелья, где, как и всюду, медленно умирали от недостатка света десятки видов растений.

– Я целый час танцевала с Сетом Морено в субботу, – продолжила Микаэла.

Я вздрогнула, как от ожога:

– Он тоже был там?

– Он очень крутой, если с ним познакомиться поближе, – ответила Микаэла, дрожа от холода в своей мини-юбке. – И я чувствовала его штуку.

В этот момент Сет подъехал к остановке на своем скейте, и Микаэла умолкла.

* * *

После начала замедления количество учеников в нашей школе сократилось на четверть, но нас все еще насчитывалось пятьсот сорок два человека. Каждое утро в ожидании первого звонка пятьсот сорок две глотки надрывались от усилий, пятьсот сорок два рта перекрикивали друг друга. Галдеж на школьном дворе усиливался с каждым новым автобусом, который подвозил детей. Вновь прибывшие воплями приветствовали приятелей. Группы, каждая из которых дробилась на более мелкие внутренние кучки, обменивались слухами. То и дело раздавались взрывы хохота. Эхо пятисот сорока двух голосов множилось, отскакивая от оштукатуренных стен. Ему аккомпанировали пятьсот сорок две мелодии мобильных телефонов. Кто-то громко удивлялся услышанному, кто-то что-то восклицал. Я стояла поодаль, и гул толпы казался мне бессмысленным, словно все несли несусветную чепуху на разных языках.

В такой обстановке молчунов никто не принимает в расчет. Власть принадлежит горластым. Тихони авторитетом не пользуются.

В будни я жила ожиданием тихих вечеров. Мне хотелось скорее повернуть ключ в замке и насладиться тишиной пустого дома. Мама снова пыталась работать, поэтому во второй половине дня либо отсутствовала, либо спала наверху.

Одним таким спокойным вечером сильный стук в дверь отвлек меня от чтения.

Мы проходили по литературе Рэя Брэдбери, и нам задали на дом прочитать рассказ о школьниках-землянах, живущих на Венере, где, согласно сюжету, солнце выходит из-за туч на один час раз в семь лет.

Прежде чем я успела заглянуть в глазок, звонок прозвучал еще дважды. На крыльце стояла Гэбби, одетая в форму школы имени Святой Марии: зеленая шотландка, белое поло и завязанный на талии свитер защитного цвета.

Я открыла дверь.

– Предки дома? – спросила она, потирая руки и оглядываясь по сторонам. Волосы у нее немного отросли и уже покрывали череп коричневым пушком.

– Пока на работе, – ответила я.

Она проскочила внутрь и помахала мне, чтобы я закрыла дверь.

– Мне надо почту проверить на твоем компьютере, – прошептала Гэбби так, словно дом прослушивался.

Она жила без Интернета уже несколько недель, а ее мобильник хранился под замком в мамином столе. За это время ей изредка удавалось связаться с тем мальчиком из Циркадии. Естественно, в такой обстановке любовь росла как на дрожжах.

Оказавшись за компьютером, Гэбби принялась быстро печатать. Ее пальцы запорхали по клавиатуре, иногда отвлекаясь на мышку. Наконец она встала со стула:

– Мы, наверное, не увидимся какое-то время.

– Что ты имеешь в виду?

– Уеду на фиг отсюда, – пояснила Гэбби. – Завтра Кейт заберет меня из школы, и мы уедем жить вместе в Циркадию.

Она уже не в первый раз хотела сбежать. Гэбби вечно строила планы и мечтала, но никогда не доводила задуманное до конца.

– А родители?

– Не говори им.

– Да они же с ума сойдут.