Век кино. Дом с дракончиком

— Мне неизвестно. Возможно, Алеша позвонил Казанскому и условился о встрече.

— Когда позвонил?

— Действительно… когда?.. Мы с Марком занимались сделкой.

— Вот почему вы не могли идти напролом! — вырвалось у Валентина. — Деньги.

Серж судорожно выпил водки.

— И это тоже. А главное — страх. Марк — поистине страшный человек.

— «Страшная тайна, которая нас всех спасет», — сказала Марина.

— Да, да! Не от мира сего — дракончик! Ну ладно, пропадай моя телега, я должен освободиться! Что со мной творилось, когда на другой день позвонила Даша: сестра в больнице, Алеша исчез.

— Что вы сделали?

— Сидел вот тут два дня и пил… — Серж усмехнулся. — «Абсолют». На третий день поехал к ней в больницу сдаваться.

— Исповедь приготовили?

— Что-то вроде… А там Даша с Борисом из морга! И этот гаденыш рассказывает, как он Казанского в Америку проводил.

— И вы поверили?

— Я же еще не слыхал про «дракончика», это вы позже донесли… Поверил. Так мне хотелось. И потом, какой резон мальчишке врать? — я думал. Нет, вины с себя не снимал, конечно: Алешу потряс мой звонок (вспыльчив по натуре), выпил с кем-то посторонним, ввязался в драку и т. д. Меня только поразило озверение этого «постороннего» — избить, утопить… На сестер было смотреть страшно. Марочка совсем потерялась.

— Она ведь сама попросила о дактилоскопии?

— Умоляла, на что-то надеялась, последний шанс. Господи, конечно, никакого шанса не было! И студент это знал точно.

— А вы знаете, что после похорон Алеши Дмитрий Петрович приезжал к Марине в больницу?

— В первый раз слышу! Зачем?

— На поминках Марина попросила у него на бедность, так сказать. Он привез двести долларов.

— Марина попросила… да ну!

— Вспомните поминки.

— Да, она села с ним рядом. Я воспринял со смирением, потому что не имел нравственного права ее утешать… Ну, это признание я у него вытрясу!

— Вряд ли, если он серьезно замешан.

— В каком плане?

— Шантаж. Заплатил вдове за молчание.

— Вы полагаете… соучастие в убийстве?

— Не исключено, что Марку кто-то помогает.

— Борис, несомненно.

— Ваша категоричность может и не оправдаться…

— Так кто же пугает Дашу «дракончиком», как не Марк?

— Это-то и странно. Я бы не стал пока все на него вешать…

— Тогда вы — подручный Казанского, на что намекнул мне Боря.

— Разберемся с его ролью. Как вы ее себе представляете?

— Алеша мог позвонить Марку сразу же, не отходя от телефона, когда я еще не поднялся из холла в кабинет. И назначить встречу на набережной, неподалеку от «Страстоцвета».

— И Казанский туда поперся? Да ему надо было чужую жену в охапку хватать, мчаться в Шереметьево и оказаться в пределах недосягаемости.

— А если Марочка все-таки не согласилась на отъезд?

— Тем более незачем тратить время на объяснения с мужем. Но оставим предположения, вернемся к фактам.

— Главный факт, — процедил Серж, — двести тысяч долларов, которые соучастники, по всей видимости, не поделили. Как бы там ни было, встреча со смертельным исходом состоялась, это вы не будете отрицать?

— Не буду. Почему Марк не улетел?

— Может, опоздал на рейс.

— Милиционер видел пустую «волгу» с пятнами крови на сиденьях в восьмом часу.

— Так ему еще деньги надо было пристроить. Даже в нынешнем бардаке сотни тысяч долларов через границу просто так не провезешь. — Серж, глотнув водки, крепко задумался. — А может, он и улетел.

— И руководит действиями «подручного» из «прекрасного далека»? Не исключено. Вас не настораживало, что за месяц Казанский не дает о себе знать?

— Да нет, в такого рода делах… Мы договорились: он с нами свяжется, когда все наладит.

— Что вам рассказал Боря?

— Первоначально, еще в больнице (причем по собственной инициативе заговорил, мне было тогда не до Казанского): он привез Марка в Шереметьево в семь сорок, то есть почти за час до отъезда. Босс сразу отпустил охранника, но Боря успел мельком заметить, что Марк встретился с каким-то мужчиной. Боря толком его не рассмотрел. То есть он заранее стремился рассеять мое законное недоумение: как Марк умудрился улететь с долларами — и приготовил объяснение. Деньги, видимо, переданы доверенному лицу. Объяснение, которое меня тогда удовлетворило. Митю тоже.

— А как же на самом деле Казанский собирался провернуть эту операцию?

— Говорю же: понятия не имею! Он человек подвольный, загадочный.

— М-да, дракончик.

По красивому, мужественному лицу актера прошла тень.

— Поддавшись порыву (задержать ее, остановить во что бы то ни стало!), я позабыл, какие демонские силы привожу в действие своим доносом. И вдруг — второе убийство.

— Даша говорит: тогда на Рождество вы вдруг появились в гостиной, крикнули в окно: «Убийца!» — и поспешили вниз.

— Да! Марочка на снегу и рядом кто-то. Я не рассмотрел, но…

— Что вы замолчали? Вы тогда подумали о шурине?

— О себе. И о нем. Я свою роль сыграл. А кто еще мог так беспощадно расправиться с Алешей? Дракончик. Может, и не своими руками. Вы правильно подметили: слегка опомнившись, я жаждал объясниться с Борей. Однако сообщник был неуловим.

— Вы поговорили после поминок.

— Да, по дороге к трем вокзалам: в мужчине, с которым встретился Марк в Шереметьево, этот гаденыш узнал вас.