Век криминалистики

Уже во время первой части исследований он заметил следы шва и на повязке с пальца, и на перевязочном материале из дома Милдред Морган. Марля была сложена вдвое, прострочена по краям и одновременно пришита к коричневому верхнему слою повязки. Если распороть этот шов, развернуть марлю, то во всех перевязочных пакетах из казарм Сифорта можно было бы увидеть один ряд отверстий от шва. А на марлевом бинте повязки с пальца и на перевязочном материале, сохранившемся у Милдред Морган, были два ряда отверстий от швов. Ферт попросил доставить ему еще партию перевязочных пакетов из казарм Сифорта. Все бинты из этих пакетов имели только один шов. Может, это и есть особый признак? Он снова обратился к Роналду Крэбтри, и тот сразу нашел объяснение для странного явления. Швеи, сшивая марлю, допускали небрежность, в данном случае это была особо грубая ошибка швеи. Складывая марлю, швея из-за невнимательности сделала лишнюю маленькую складку, которая и была прошита. Когда Ферт развернул бинт, то вместо одного следа от шва обнаружил два.

Крэбтри и Ферт исследовали сотни различных бинтов. Ни в одном из них не удалось найти двойного ряда следов шва. Для полной уверенности Ферт поручил перепроверку своих исследований лаборатории Торговой палаты в Манчестере. Лишь получив подтверждение оттуда, он передал вещественные доказательства обвинению с выводом, что повязка с пальца, обнаруженная в бункере, где лежало тело Мэри Хейган, сделана из перевязочного материала, который находился в доме Милдред Морган и которым она неоднократно перевязывала пораненный палец Сэмюэла Моргана. Совпадение полное и неопровержимое.

Через полтора месяца, 10 февраля 1941 г., Сэмюэл Морган стоял перед судьей Стейблом в ливерпульском суде присяжных. Случилось как раз то, что предвидел Флойд. Морган утверждал, что никогда в жизни не видел Мэри Хейган. Он заявил, что его признание от 16 ноября написано под нажимом и под диктовку Флойда. Фрэнсис Морган отказался от своих показаний с тем же объяснением. Якобы Флойд и Грегсон воспользовались его страхом – а вдруг его обвинят в дезертирстве, – и заставили подписать протокол. Теперь он утверждал, что был в отеле «Ройал» не в 19.37, а на 10 минут раньше. Таким образом, у Сэмюэла Моргана оставалось слишком мало времени, чтобы совершить убийство и явиться в отель «Ройал», и он не мог быть преступником. Фрэнсис Морган утверждал, что брат был совершенно спокоен, и на его пальце была неповрежденная повязка. Фрэнсис так откровенно лгал, что судья позволил обвинению считать его необъективным свидетелем. Но и без этого вся ложь была разоблачена двумя обстоятельствами. Во-первых, Милдред не изменила свои показания относительно повязки, которую она наложила обвиняемому, и опознала ее и остаток перевязочного материала. Во-вторых, Ферт представил доказательство идентичности перевязочных материалов, а этого не смогли поколебать усилия адвокатов Вула и Эдварда.

17 февраля присяжные слушали речь обвинителя, который описал личность Сэмюэла Моргана и его преступление. Сэмюэл Морган – дезертир, который из-за безденежья грабил прохожих. Он ограбил, изнасиловал и убил школьницу. 4 апреля 1941 г., после отклонения кассационной жалобы, Сэмюэла Моргана повесили.

Вторая мировая война прервала дальнейшее развитие судебной химии и биологии. И все же дело Мэри Хейган относится к таким случаям, которые показывают, в чем заключается криминалистическое исследование текстиля, – в неустанном и тщательном поиске индивидуальных особенностей, а для этого необходимо знание технологии изготовления текстиля.

Не случайно полицейская криминалистическая лаборатория в Престоне после окончания Второй мировой войны стала ведущей в области исследования текстиля. Впоследствии здесь трудились такие выдающиеся биологи-криминалисты с мировым именем, как Дэвид Ноэл Джонс и Алан Клифт. Всего за несколько лет их исследования текстиля и иные проекты выросли в целую школу криминалистического анализа; их опыт переняли другие полицейские лаборатории в Англии.

Повсюду, где после 1945 г. занимались криминалистическим исследованием текстиля, экспериментировали и разрабатывали различные методы, столкнулись вскоре с новой проблемой. Зигфрид Тюркель обратил на это внимание еще в 1933 г. в связи с производством синтетических волокон. После Второй мировой войны население планеты стало стремительно расти, натуральных тканей из хлопка, шерсти, льна или шелка не хватало. Искусственные волокна чрезвычайно затруднили и без того сложную идентификацию текстильных материалов, потому что не имели особенностей, свойственных натуральным волокнам. Требовались новые исследования, иные методы. Технологии индустриального века изменили мир и ввели новые стандарты во всех сферах жизни. Для криминалистики это стало огромной проблемой.

10

Именно техника послевоенных лет, стремительно шагая вперед, сделала возможным одно преступление в 1949 г. Оно и его расследование выдвинули на первый план область судебной химии.