Век Людовика XIV

Томазиус продолжил борьбу. Продолжая принимать Писание как руководство к религии и спасению, он стремился следовать правилу разума, верить только в соответствии с доказательствами и поощрять религиозную терпимость. Будучи профессором естественного права в Лейпциге (1684–90 гг.), он поразил преподавателей и духовенство оригинальностью своих взглядов, методов и языка. Он противопоставлял суевериям своего времени задорный немецкий смех; он был согласен с Беккером в изгнании дьявола из религии; он осуждал веру в колдовство как постыдное невежество, а преследование «ведьм» как преступную жестокость; благодаря его влиянию в Германии были прекращены судебные процессы по обвинению в колдовстве. Что еще хуже, он читал своим студентам лекции на немецком языке вместо латыни, лишив педагогику половины достоинства. В 1688 году он начал публиковать периодический обзор книг и идей; мы должны были бы назвать его первым серьезным журналом на немецком языке, но он отнесся своей эрудиции с легким сердцем, покрыл ученость юмором и назвал себя Scherzhafte und ernsthafte, vernünftige und einfältige Gedanken über allerhand lustige und nützliche Bücher und Fragen (Шуточные и серьезные, рациональные и глупые мысли о всех видах приятных и полезных книг и вопросов). Его защита пиетистов против ортодоксального духовенства, а также межнациональных браков между лютеранами и кальвинистами настолько встревожила власти, что они запретили ему писать и читать лекции, а в конце концов приказали арестовать его (1690). Он бежал в Берлин; курфюрст Фридрих III дал ему профессорскую кафедру в Галле; он принял участие в организации университета и вскоре превратил его в самый оживленный интеллектуальный центр Германии. В 1709 году Лейпциг пригласил его вернуться; он отказался и оставался в Галле тридцать четыре года, до конца своей жизни. Он открыл Ауфклярунг, породивший Лессинга и Фридриха Великого.

Некоторые энтузиасты довели свое восстание до крайностей атеизма. Матиас Кнутцен из Гольштейна отбросил всякую сверхъестественную веру; «insuper Deum negamus» — прежде всего мы отрицаем Бога. 2 Он предложил заменить христианство, его церкви и священников позитивистской «религией человечества» в полном предвидении Огюста Комта, а мораль основывать исключительно на натуралистическом воспитании совести (1674). Он заявлял о семистах последователях; вероятно, это было преувеличением, но мы видим, что между 1662 и 1713 годами в Германии было опубликовано по меньшей мере двадцать две работы, направленные на распространение или опровержение атеизма. 3

Лейбниц сожалел о «кажущемся триумфе вольнодумцев». «В наше время, — писал он около 1700 года, — многие люди не испытывают особого уважения к Откровению… или к чудесам». 4 А в 1715 году он добавил: «Естественная религия становится все слабее. Многие считают, что души телесны; другие — что сам Бог телесен. Мистер Локк и его последователи сомневаются, не являются ли души материальными и естественно тленными». 5 Лейбниц не был слишком тверд в своей вере; но, будучи человеком мира и его судов, он задавался вопросом, чем закончится поднимающийся рационализм и что он сделает с церквями, моралью и престолами. Можно ли ответить рационалистам в их же терминах и спасти веру отцов ради здоровья детей?

II. WANDERJAHRE

Готфриду Вильгельму Лейбницу было два года, когда закончилась Тридцатилетняя война; он рос в один из самых бесплодных и несчастливых периодов немецкой истории. Но у него были все возможности для получения образования, ведь его отец был профессором моральной философии в Лейпцигском университете. Готфрид был вундеркиндом, жаждущим знаний и влюбленным в книги. Отцовская библиотека была открыта для него с приглашением «Tolle, lege» (бери и читай). В восемь лет он начал изучать латынь, в двенадцать — греческий; он поглотил историю; он стал «эрудитом», сведущим во многих областях. В пятнадцать лет он поступил в университет, где одним из его учителей был стимулирующий Томазий. В двадцать лет он подал заявление на получение степени доктора права; Лейпциг отказал ему из-за его молодости, но вскоре он получил ее в Нюрнбергском университете в Альтдорфе. Его докторская диссертация произвела такое впечатление, что ему сразу же предложили стать профессором. Он отказался, сказав, что у него «другие планы». Очень немногие из крупных философов занимали университетские кафедры.