Век моды

Без сомнения, фотографии этого королевского катания на коньках, частично из-за их бравых кринолинов и брюк, вызовут у конькобежцев двадцатого века нечестивые насмешки. Конечно, кринолины тех времен пугают нас своими размерами. Но всегда надо помнить, что, независимо от моды, некоторые женщины часто переусердствуют. Не многие знают, как носить одежду, подобно мадам де Меттерних, мадам де Морни[39] и в особенности императрице, обладавших грациозностью и элегантностью.

Между прочим, кринолины заменили огромные подъюбники. Число нижних юбок – верхние две всегда накрахмаленные, жесткие, как картонные – требовало постоянное их поддерживание, принимая во внимание их ужасающие пропорции и вес. Врачи критиковали эту моду со всей суровостью, потому что из-за веса беременные женщины падали в обморок под давлением собственных юбок.

Я полагаю, что около 1860 года английский изобретатель принес Чарльзу Фредерику Ворту кашемировую нижнюю юбку, натянутую на три обруча, стальных или из китового уса. Поскольку эта выдумка придала платью модный размах без огромного числа нижних юбок, отец сразу же увидел перспективы и начал ее вводить. За это новшество с восторгом ухватились женщины, и вскоре нижние юбки были заброшены, за исключением одной или двух из муслина, прекрасно сшитых и выглядевших при ходьбе как изысканная кружевная пена. С обручами юбки могли теперь иметь неограниченную ширину, и вскоре стало ясно: чем объемистее кринолин, тем сильнее эффект. Наконец, высшим шиком стало платье со столь огромным кринолином, что это мешало пройти в дверь. Однако не все женщины считали кринолин неудобным, например, королева Мадагаскара. Однажды императрица Евгения послала за отцом и сказала: «Господин Ворт, мы собираем некоторые подарки для королевы Мадагаскара. Ее Величество подобрала ей несколько разных вещей и хотела включить в их число два платья по европейской моде». Отец сделал бархатное платье ярко-красного цвета, вышитое серебром, а другое – зеленое с белым жемчугом и золотом, оба сильно декольтированные. Естественно, он сделал для них кринолины из красного и зеленого кашемира, потому что без стальных обручей для поддержки платья оказались бы по меньшей мере на двадцать пять сантиметров длиннее, чем надо.

Прогулочные платья на кринолине, Париж, 1858. Фонд Александра Васильева

Королева Мадагаскара получила платья и немедленно послала за французским послом, чтобы поблагодарить его. Когда он приехал, то нашел Ее Величество, ожидающую под деревом, босую, но одетую в великолепный красный бархат, а над ней на дереве висел кринолин, как красный кашемировый тент! Ох уж эти юбки с обручем 1860-х годов! Мое первое настоящее чувство проснулось благодаря красивому голосу и огромному кринолину, который совершенно не давал возможности пролезть в дверь кареты. Это случилось, когда мне было пять лет и я впервые услышал и увидел Аделину Патти в «Марте»[40]. Я был околдован. Позднее она сняла кринолин и появилась в строгом костюме из красного бархата, отделанном мехом кролика под горностай, а ее горничная – в таком же костюме, но другого цвета. Все эти наряды оставались в моей памяти на долгие годы как наивысшее достижение портновского искусства. Увы, в наши дни они вызвали бы только насмешки.

Когда я стал старше, возможно восьми или девяти лет, я увидел замечательно поставленное ревю в Шатле под названием «Танцы от Адама и Евы до наших дней». В этом легком развлекательном представлении комический контраст усиливался парочкой ампирных платьев: дама была одета в узкое платье и шляпку с козырьком и тесемками, завязывающимися под подбородком, слегка напоминавшую те, которые носят в наши дни. Ни один клоун не имел бы такого бешеного успеха, как эти танцоры. Их облегающие костюмы составляли такой чудовищный контраст с привычным, похожим на шатер кринолином, что зрители дружно вздохнули и закатились в безумном смехе. Ни один современный силуэт не напоминает мне костюм этой танцовщицы в облегающем платье и со смешным зонтиком, скачущей по сцене. Зрители просто умирали со смеха. Этот смех показывал, что такая мода скоро уйдет. Но мода 1770-х годов была столь же странной, как и кринолин в его крайностях.

Поэтому я всегда старался создавать платья, которые нельзя было бы «датировать». Когда я выполнял модели Даньяну-Бувре[41] для их использования при писании портретов, эти костюмы и в наши дни не кажутся «несовременными».

Мой отец одним из первых осознал эту опасность и избегал ее, используя для портретов исторические костюмы. В наши дни, например, портрет матери Жоржа Фендо в платье от Ворта из жемчужно-серого атласа, собранного в складки поверх синей атласной юбки, до сих пор выглядит модным и элегантным. В то же время портрет «Дамы с перчаткой» того же художника, ныне висящий в Люксембургском дворце, вне моды и выражает исторический период лучше, но в отношении портновского дела считается курьезом.

Мария Ворт, 1890. Фонд Александра Васильева

Дочь Жана Филиппа Ворта в день шестнадцатилетия, Париж, ок. 1898 года