Век Наполеона

1. Политические результаты были очевидны: замена феодализма свободным и частично имущественным крестьянством; феодальных судов — гражданскими; абсолютной монархии — демократией, ограниченной собственностью; титулованной аристократии — деловой буржуазией как господствующим и административным классом. Вместе с демократией пришло — по крайней мере, на словах и в надежде — равенство перед законом и в возможностях, а также свобода слова, вероисповедания и печати. Эти свободы вскоре были ослаблены естественным неравенством людей по способностям, а также неравенством окружающей среды в отношении домов, школ и богатства. Почти столь же примечательным, как эти политические, экономические и правовые освобождения, было их распространение армиями Революции на север Италии, Рейнскую область, Бельгию и Голландию; в этих регионах также была сметена феодальная система, и она не вернулась после падения Наполеона. В этом смысле завоеватели были освободителями, которые омрачили свои дары требовательностью своего правления.

Революция завершила объединение полунезависимых провинций — с их феодальными баронствами и повинностями, различными истоками, традициями, деньгами и законами — в централизованно управляемую Францию с национальной армией и национальным законодательством. Эти изменения, как отмечал Токвиль, происходили и при Бурбонах; возможно, без Революции они были бы достигнуты объединяющим влиянием общенациональной торговли, которая все больше игнорировала границы провинций — подобно тому, как национальная экономика в Соединенных Штатах вынуждена была ослаблять «права штатов» с помощью федерального правительства, вынужденного быть сильным.

Таким же образом освобождение крестьянства и приход буржуазии к экономическому превосходству и политической власти, вероятно, произошли бы без Революции, хотя и более медленно. Революция при Национальном собрании (1789–91) была вполне оправдана своими долгосрочными результатами, но революция при правительствах 1792–95 годов была варварским периодом убийств, террора и морального краха, неадекватно оправданным иностранными заговорами и нападениями. Когда в 1830 году очередная революция завершилась установлением конституционной монархии, результат был примерно таким же, как и в 1791 году.

Успехи Революции в объединении Франции как нации были сведены на нет ростом национализма как нового источника групповой вражды. В XVIII веке среди образованных слоев населения наблюдалась тенденция к космополитическому ослаблению национальных различий в культуре, одежде и языке; сами армии были в значительной степени интернациональны по своим лидерам и людям. Революция заменила этих воинов-полиглотов национальными призывниками, а нация заменила династию в качестве объекта верности и источника войны. Военное братство генералов сменило аристократическую касту офицеров; сила патриотических войск победила бездуховных служащих старых режимов. Когда французская армия выработала собственную дисциплину и гордость, она стала единственным источником порядка в хаотическом государстве, единственным убежищем от лепета правительственной некомпетентности и народных мятежей.

Революция, несомненно, способствовала развитию свободы во Франции и за ее пределами; на некоторое время она распространила новую свободу на французские колонии и освободила их рабов. Но индивидуальная свобода таит в себе своего заклятого врага: она имеет тенденцию расти, пока не преодолеет ограничения, необходимые для социального порядка и выживания группы; неограниченная свобода — это полный хаос. Более того, способности, необходимые для революции, сильно отличаются от тех, что требуются для построения нового порядка: в одном случае для решения задачи необходимы негодование, страсть, смелость и пренебрежение к закону; в другом — терпение, разум, практические суждения и уважение к закону. Поскольку новые законы не подкреплены традицией и привычкой, они обычно зависят от силы, которая служит им санкцией и поддержкой; апостолы свободы становятся или уступают власть имущим, и это уже не лидеры разрушительных толп, а командиры дисциплинированных строителей, охраняемых и контролируемых военным государством. Счастлива та революция, которая может избежать или сократить диктатуру и сохранить свои завоевания свободы для потомков.