Век Наполеона

В этом томе она написала о том, что «весь социальный порядок… настроен против женщины, которая хочет подняться до репутации мужчины» в сфере искусства и мысли.31 Теперь ей пришлось сделать исключение; ведь, как она писала двадцать один год спустя, «весной 1800 года я опубликовала свою работу по литературе, и успех, который она имела, полностью вернул мне расположение общества; моя гостиная снова стала заполненной».3232 Слабонервные, которые сторонились ее салона после того, как Констан взорвалась против диктатуры, вернулись раскаявшимися и преданными; а Маленький капрал в Тюильри был вынужден признать, что нашел противника, способного сравниться с ним по силе.

В августе 1802 года Жак Неккер отправил консулу Лебрену «Последние взгляды на политику и финансы» — свои последние соображения о политике и деньгах. В ней он оправдывал диктатуру Наполеона, но как необходимое зло, предположительно временное; предостерегал от дальнейшей концентрации власти в руках военных; выражал сожаление, что финансы нового правительства так сильно зависят от военных компенсаций; и предлагал более либеральную конституцию, «хранителем» которой будет Наполеон. Лебрен показал книгу Наполеону, который, будучи уже наполовину императором, возмутился мыслью о том, что он должен уменьшить свою власть. Убедившись, что мадам де Сталь руководит пером своего отца, он издал указ о ее запрете на въезд в Париж, то есть, по сути, о закрытии ее салона для озорников. Он забыл, что она умела не только писать, но и говорить. Зиму 1802–03 годов она провела в Женеве, но в декабре снова стала предметом обсуждения в Париже, опубликовав роман «Дельфина». Сейчас его никто не читает, но тогда его читали все, кто обладал литературным или политическим сознанием, потому что это была часть мужественной борьбы между женщиной и ее временем.

Дельфина — добродетельная девушка, которая жаждет и боится уступить; в остальном она — мадам де Сталь. Леонс (= Нарбонн) — красивый аристократ, который любит Дельфину, но воздерживается от нее, потому что молва обвиняет ее в «делах»; он не может рисковать своим положением в обществе, сделав ее своей женой. Он женится на Матильде де Вернон, чья мать — коварная ведьма, прикрывающая свою ложь остроумием; Париж увидел в этой даме Талейрана, несмотря на ее юбки, и Талейран отомстил, заметив мужественной авторессе, что она переодела и его, и себя в женщин. Дельфина, отвергнутая, удаляется в монастырь, где настоятельница торопит ее дать обет пожизненного целомудрия. Узнав о ее невиновности, Леонс подумывает о разводе с безответной женой и ухаживании за Дельфиной, но не решается разрушить свою карьеру, нарушив католический кодекс нерушимой моногамии. Матильда умирает, став жертвой драматического случая; Леонс уговаривает Дельфину сбежать с ним и отдаться его страсти; он бросает ее, уходит к эмигрантам, его ловят и приговаривают к смерти. Дельфина, влюбленная в его жестокость, бросается его спасать, но прибывает вовремя, чтобы увидеть, как его расстреливают; после этого она тоже падает замертво.

Этот абсурдный и типично романтический сюжет послужил писательнице трибуной для обсуждения законности развода, фанатизма католицизма (она унаследовала протестантизм), моральных прав женщин в противовес двойным стандартам и правоты индивидуальной совести в противовес сословному кодексу чести. Ее аргументы были хорошо приняты парижской интеллигенцией, но они не понравились Наполеону, который обращался к католицизму как к лекарству от умственных и моральных потрясений Франции. 13 октября 1803 года он издал приказ, запрещающий госпоже де Сталь приближаться к Парижу ближе чем на сорок лье.

Она решила, что сейчас как раз подходящее время для поездки в Германию. Она выучила достаточно немецкого, чтобы читать, но не говорить на нем; почему бы теперь не попробовать музыку Вены, остроумие Веймара и королевское общество Берлина? 8 ноября с сыном Огюстом, дочерью Альбертиной, двумя слугами и своим теперь уже платоническим кавалером Константом она переправилась через Рейн в Меце в Германию.

3. Турист

Первое впечатление, произведенное на нее во Франкфурте, было враждебным: все мужчины казались толстыми, жили, чтобы есть, и ели, чтобы курить; ей было трудно дышать, когда они были рядом. Они удивлялись этой гордой женщине, не способной оценить Gemütlichkeit их трубок. Мать Гете писала ему: «Она угнетала меня, как мельничный жернов. Я избегала ее, где только могла, отказывалась от всех приглашений пойти на то, что она должна была посетить, и дышала свободнее, когда она уходила».33