Век Наполеона

Так закончилось это невероятное путешествие: 720 миль от Канн до Парижа за двадцать дней, пройденных большинством его спутников пешком, и клятва, что ни один выстрел не будет сделан в ходе этого завоевания Франции. Теперь предстояло восстановить внутренний мир и единство, сформировать новое правительство и подготовиться к встрече с 500 000 войск, собравшихся из России, Пруссии, Австрии и Англии, чтобы отправить его обратно на его маленький остров или в более отдаленные места, или на расстрельную команду.

Каждый конец — это начало, и 20 марта 1815 года Наполеон Бонапарт начал свои Сто дней.

V. ВОССТАНОВЛЕНИЕ

Задача восстановления правительства, армии и национальной воли усложнялась незаконностью его положения, единством его внешних врагов и разобщенностью его народа.

Он снова, как и в 1799 году, захватил силой — или угрозой силы — законно созданное правительство. Правда, он силой возвращал себе власть, которая была отнята у него силой оружия; но он формально отказался от власти, отрекшись от престола, и Сенат предложил трон Людовику XVIII, который принял его как свое законное право и теперь не отказался от него. В глазах союзников и значительной части французского народа он был узурпатором.

Теперь его иностранные враги были настроены против него более решительно, чем во время масштабных кампаний 1813–14 годов. Многие нации, представленные на Венском конгрессе, единодушно объявили его преступником. Не только Россия, Пруссия, Австрия и Англия обещали выделить по 150 000 солдат на новую кампанию по его устранению со сцены; Швеция, новая Германская конфедерация и даже маленькая Швейцария обещали внести свой вклад в стену из плоти и денег, которая поднималась, чтобы двинуться на него.

Он послал им смиренные предложения договориться о бескровном урегулировании; они не ответили. Он обратился к своему тестю, императору Австрии Франциску II, чтобы тот ходатайствовал за него перед другими союзниками — ответа не последовало. Он написал жене, прося ее помочь смягчить отца; очевидно, послание так и не дошло до нее. 25 марта объединенные союзники заявили, что они не ведут войну против Франции, но никогда не заключат мир с Наполеоном Бонапартом, чтобы он снова не втянул Францию — хочет она того или нет — в новую войну, нарушающую основы европейского порядка.

Франция отнюдь не была едина против объединенных союзников. Тысячи роялистов остались там, чтобы отстаивать и организовывать защиту отсутствующего короля. 22 марта сотни из них приветствовали его в Лилле во время его бегства из Парижа, и они скорбели, когда он отправился в Гент, где его снова защищала британская власть. На юге Франции роялисты были достаточно сильны, чтобы удерживать контроль над Бордо и Марселем. На западе глубоко католическая Вандея вновь поднялась на борьбу с Наполеоном, которого они считали атеистическим гонителем их Папы и крипто-якобинским союзником рецидивистов,24 и упрямым защитником имущества, украденного у Церкви. В мае 1815 года он послал двадцатитысячную армию, чтобы подавить этот страстный мятеж. Позднее он часто скорбел о том, что эти дополнительные войска могли бы победить при Ватерлоо.25

Против своих внутренних врагов он мог опираться на некоторые элементы общественной поддержки, не все из которых были согласны с его взглядами и характером. Наиболее приятной была армия, которая (за исключением Бордо и Вандеи) была предана ему как организатор и наградитель победы. Низшие слои народа — крестьяне, пролетарии и городское население — были готовы следовать его примеру, но они надеялись, что он сможет избежать войны, и больше не оказывали ему поклонения, которое сделало его безрассудным и гордым. В городах все еще оставалось много якобинцев, готовых забыть о его враждебности к ним, если он объявит себя верным Революции. Он принял их поддержку, но не стал участвовать в их войне против купцов и священников.

Он восхищался средним классом как основой того социально-нравственного порядка, который после сентябрьской резни стал центром его политической философии; но он не предлагал ему ни своей поддержки, ни своих сыновей. Он ценил свободу предпринимательства, торговли и печати, но не избирательного права или публичного слова; он боялся радикалов и хотел ограничить право голоса владельцами собственности. Она избирала Палату депутатов и была полна решимости защищать права этого органа на проверку власти и политики короля или императора. А поднимающаяся часть буржуазии — интеллигенция, состоящая из журналистов, писателей, ученых, философов, — ясно давала понять, что будет бороться всеми силами против любой попытки Наполеона восстановить императорскую власть.