Век Наполеона

Итак, около полуночи 1–2 марта одиннадцать сотен отправились по дороге в Канны. Около шестидесяти из них смогли купить лошадей, но, чтобы не отставать от остальных и поддерживать дружеские отношения, они шли пешком рядом с нагруженными багажом лошадьми. Наполеон обычно ехал в карете. В центре процессии несколько гвардейцев присматривали за золотом Наполеона. Крепкие корсиканцы шли сзади.17

В Грасе они оставили свои пушки, так как они представляли слишком большую проблему для горных дорог, покрытых льдом. Ветераны Наполеона, привыкшие выигрывать войны ногами, задали хороший темп остальным. 5 марта они достигли Гапа, пройдя (большинство из них) 150 миль за четыре дня. В Ла-Муре, в двадцати милях к югу от Гренобля, они столкнулись с первым серьезным испытанием.

Командир пятой дивизии армии, расквартированной в Гренобле, получил из Парижа приказ арестовать Наполеона и отправил батальон из пятисот человек, чтобы остановить приближающихся мятежников. Когда противостоящие колонны приблизились друг к другу, Наполеон приказал своим защитникам заземлить оружие. Он вышел вперед и пошел навстречу наступающим войскам. Подойдя к ним, он остановился и обратился к ним: «Солдаты Пятой, я ваш император; узнаете ли вы меня?». Он распахнул свой военный мундир и сказал: «Если среди вас есть солдат, который хотел бы убить своего императора, то вот он я [me voilà]» Почти весь батальон опустил оружие и закричал: «Да здравствует император!» Он распустился, и счастливые солдаты собрались вокруг Наполеона, желая прикоснуться к нему. Он ласково поговорил с ними, вернулся к своей группе и сказал им: «Все решено, через десять дней мы будем в Тюильри».18

Вечером они подошли к Греноблю. Сотни крестьян и пролетариев собрались, чтобы приветствовать его; когда они обнаружили, что одни из городских ворот закрыты, они сломали их, чтобы впустить маленькую армию. Повелев своим измученным людям хорошенько отдохнуть до следующего полудня, он сам отправился в трактир «Труа Дофин». Его пришли приветствовать мэр, муниципальные служащие и даже военачальники. На следующее утро он принял более многочисленную делегацию, которая просила его присягнуть на верность конституционному правительству. Он знал, что Гренобль был в авангарде Революции и что он никогда не терял жажды свободы. Он обратился к ним с речью, в которой отрекался от своего прошлого абсолютизма и обещал реформы. Он признал, что взял на себя чрезмерную власть и что позволил своим войнам, изначально оборонительным, превратиться в завоевательные, почти истощив Францию. Он пообещал создать во Франции представительное правительство, верное принципам 1789 и 1792 годов. Теперь, сказал он им, его самой большой надеждой было подготовить своего сына к тому, чтобы он стал достойным и либеральным лидером просвещенной Франции.19

Во второй половине дня (8 марта) он велел своим последователям возобновить поход; он останется еще на день в Гренобле, чтобы дать указания тем городам, которые приняли его руководство; но он обещал вернуться к своей группе вовремя, чтобы помочь им одержать мирные победы. 10 марта он догнал их и повел к Лиону.

К этому времени весть об эскападе Наполеона дошла до Людовика XVIII. Поначалу он не был встревожен, чувствуя уверенность в том, что преступник скоро будет остановлен. Но поскольку поход продолжался и приближался к Греноблю, известному своей враждебностью к Бурбонам, 7 марта Людовик издал прокламацию, призывающую всех граждан помочь схватить этого беспокойного преступника и предать его военному суду для суда и казни; такое же наказание назначалось и всем, кто ему поспособствует. Король вызвал Нея из отставки и попросил его возглавить отряд против Наполеона. Ней согласился, но история о том, что он поклялся вернуть Наполеона в железной клетке, скорее всего, является басней.20 Ней поспешил на юг, принял командование батальоном в Безансоне и призвал генералов де Бурмона и Лекурба присоединиться к нему со своими силами в Лонс-ле-Сонье (к северо-западу от Женевы). Перед собравшимися шестью тысячами солдат он произнес пламенную речь, чтобы поднять их мужество. «Хорошо, — сказал он, — что человек с Эльбы предпринял свое глупое предприятие, ибо оно станет последним актом Наполеонады».21 Его люди почти не отреагировали.