Век перевода. Выпуск 2

На травке кролики в лесу
Резвятся нежно и невинно,
И пьют они взасос росу,
Как налегаем мы на вина.

Тот бело-, а тот сероух;

Бродяжки эти издалече.
От них исходит тминный дух,
Они ведут такие речи:

«Мы кролики. Невежды мы,

Неграмотнее нет народа.
Мы носим то среди зимы,
Что подарила нам природа.

Мы не гадаем по звездам,

Мечтою не стремимся к далям,
А также в область старых дам
Не следуем мы за Стендалем.

Нам Достоевский незнаком,

И мордочки у нас не строги,
И, уж конечно, мы ни в ком
Не ищем разных психологий.

В сапожках ходим меховых —

Мы только кролики лесные.
За неименьем таковых
Не пишем в книжки записные.

И Кант нам попросту никто,

Никак в его идеи вгрызться
Нам не желательно. Зато
Мы Лафонтена-баснописца

Глубоко чтим. Но предпочтем

Молчанье, нежели нам станут
Так излагать ученый том,
Что даже наши уши вянут.

Полезем за Елену в бой,

Готовы выкинуть коленце,
Но песни нет у нас такой,
Что пели древле митиленцы.

Фиалку песенкой простой

Мы забавляем без огласки,
А тонкость купно с красотой —
Пусть ими лакомятся ласки.

Ах, наша песенка тиха;

Ее лужайкам подарив, мы
Не брезгуем в конце стиха —
Уж вы простите — ставить рифмы.

И Шопенгауэру назло,

Которого мы не читаем,
Жизнь, свежий воздух и тепло
Великим благом мы считаем.

Вдыхая сладкий дух сосны,

Не в тесноте и не в обиде,
Мы кролики и мы нежны,
В тени на задних лапках сидя».

АНРИ КАЗАЛИС {264} (1840–1909)

Ночной ураган

Вздымался на дыбы вал, словно жеребец,
По воздуху мотал раскидистою гривой.
Я море в час грозы увидел наконец,
Я, что привык ходить в долине молчаливой.

Выл ветер и вопил, раскатывая зов,

И океан скакал на скалы, свирепея.
От этих ужасов, от черных сих валов
Дышалося душе свободней и вольнее.

Луна безумная, скользнув по небесам,

Вдруг осветила ночь сиянием туманным.
И в дали были лишь свирепый лай и гам
Да выкрики и рев над пенным океаном.

Природа вечная — знать, и тебе страдать,

Знать, и твоей душе известен час кончины.
Не в этих бурях ли ты будешь век рыдать
И в ветрах бешеных всегда кричать с кручины?

И ты страдаешь, Мать, ты, кем мы рождены,

Мы, что порой мрачней грозы твоей полночной,
Подобные тебе во всем твои сыны,
Как ты, изменчивы, измучены, порочны.

РОВЕР ДЕ МОНТЕСКЬЮ-ФЕЗАНСАК {265} (1855–1921)

Фо

Нет в жизни ничего прекраснее, слаще и величественнее таинственного.

Шатобриан