Веха

Выйдя из калитки, отец кивнул мне, и снова скрылся за ней. Я побежал к нему и, войдя в дом, где мне предстояло жить, осмотрелся, поздоровавшись с хозяйкой. Всё было почти так же, как и у нас, только вместо полатей, у них была отгорожена отдельная комната, с окном во двор, возле которого росла яблоня, ветки которой цеплялись за окно, издавая протяжный писк. Яблок было видимо-невидимо, и выглядели они очень аппетитно. Между комнатой и передней комнатой, стояла русская печь, но небольшая, на ней можно было только посидеть, или что-нибудь посушить. В большой, передней комнате находилась приличная грубка-лежанка, которая была соединена с печью, да и топилась она тоже отсюда.

Отец, увидев её, очень заинтересовался и, показав матери на печь, сказал. – Надо нам свою печь переделать на такую же! Видишь, как тут сделано, и не надо делать отдельно грубку в передней!

Тётка Матрёна, так звали хозяйку дома, улыбнулась и произнесла. – Это мой муженёк сделал, царствие ему небесное! – и она перекрестилась.

– Вот уже пятый годок пошёл, как стоит и радует меня, а он три годочка уже в земельке! – продолжила она, открывая комнатку передо мной. – Ну, что, соколик, устраивает тебя эта комнатка? Кровать есть, стол, вешалка отдельная, пара табуреток, свет тоже есть!

Мне эта комнатка понравилась до безумия, и я тут же вошёл туда и уселся на пружинной кровати. Я ещё никогда не спал на кровати, постоянно, или на сеновале, или на печи, а здесь даже постель была чистая и почти белая, застеленная большим, тёплым одеялом.

– Очень! – ответил я, и улыбнулся, отчего все засмеялись.

Мне действительно здесь всё нравилось, даже небольшое окно, выходящее на огород, больше похожий на сад. Окно открывалось, принося в комнату аромат сада, и спелых плодов. Я представляю, как же здесь красиво, когда зацветает этот сад.

– Ну, ладно, сынку! – произнёс отец, и положил руку на моё плечо. – Пойдём за вещами, а то мне в обратную дорогу надо ехать!

– Ой! Да куда же вы поедете не емши? Я вас не отпущу! – запричитала хозяйка Александра, всплеснув руками. – Хотя бы борщец поешьте, только сготовила, с мясом! Очень вкусный и наваристый получился!

– Ну, насчёт борщика-то я и не против! – улыбнулся отец, и вновь позвав меня с собой за вещами, добавил. – Можно и стопочку на дорогу!

Где-то минут через сорок отец уехал, оставив меня сердобольным женщинам. У тётки Матрёны было две дочери, но они проживали где-то на Украине, да и не хотела она о них говорить. Видно расстались не по родственному, да и ни к чему мне это было, молодому парню, которому только в июне исполнилось шестнадцать лет. Борща я тоже поел с отцом и, после того, как он уехал, меня стало клонить в сон.

– Да ты приляг, Павлуша! – сказала Матрёна, увидев, что я клюю носом. – Видать с дороги-то и тянет поспать! Отец вон поехал назад, а мог бы и переночевать с нами, путь-то неблизкий!

Да ему завтра надо быть на работе обязательно, вот он и рвётся домой. Его и так не хотели отпускать! – ответил я и, раздевшись, лёг поверх одеяла на кровать.

Уснул мгновенно, но мгновенно и проснулся, так как меня кто-то тряс за плечи. Этот кто-то был Сашка, который тормошил меня и смеялся.

– Ну, ты и сурок! – воскликнул он, увидев, что я открыл глаза. – Посмотри за окно, темно уже!

Действительно за окном уже темнело, а это значит, время уже подходило к восьми не меньше, и я тут же соскочил с кровати и обнял брата.

– Ну, что! – снова спросил Сашка. – Ужинать пойдёшь к нам, или продолжать будешь дрыхнуть? Здесь тебе не деревня! Можно и ночью работать, свет-то есть!

Когда он сказал про ужин, у меня засосало под ложечкой. Я быстро оделся и, предупредив хозяйку, направился вслед за Александром к ним в дом, где уже суетилась их хозяйка вместе с Марией. Малышка играла в их комнате, сидя на полу с голой попой, в одном платьице. Лида, так назвали её родители, с интересом смотрела на меня, хлопая своими удивлёнными глазками. Через два с половиной месяца ей уже должно было исполниться годик, но она ещё не ходила, хотя ползала по полу лихо.

Ужин получился весёлым и сытным. Мария была очень гостеприимной и жизнерадостной, они с Сашей явно подходили друг к другу, да и хозяйка у них тоже была весёлой и доброжелательной.

После ужина я попрощался со всеми и, в сопровождении Александра, вышел на улицу. В домах горел свет, и этот свет падал на дорогу, отчего было видно куда идти. Где-то метров за сто от домов, где мы проживали, на углу пересекающих улиц, болтался фонарь и тускло освещал небольшую территорию вокруг себя.

Договорившись с братом по поводу завтрашнего дня, мы расстались с ним возле калитки, откуда он отправился к себе домой, а я к себе.

Моя хозяйка уже дремала, но услышав, что я пришёл, поднялась и, показав мне, где стоит горячая вода, взвар из листьев смородины и малины, а также варенье, которое мы привезли, ушла в свою комнату, сказав только, чтобы я закрыл входные двери, да потушил свет.