Веха

Моя жизнь сделала крутой поворот, и вывела меня на новую дорогу, на которой меня поджидали всякие превратности судьбы. Но это была моя жизнь, в которой я должен был стать человеком! Таким образом, мои родители, показали мне путь, и выдали путёвку в жизнь. Путёвку, за которую я был им благодарен всю последующую жизнь!

30.04.2015 год.

Веха!

Путёвка в жизнь!

Часть вторая!

На следующий день я проснулся рано и, открыв окно в сад, протянул руку и сорвал яблоко, которое с трудом уместилось на моей ладони. На вкус оно было удивительным, слегка с кислинкой, слегка сладковато, слегка терпкое, и до предела сочное. Я никогда не ел таких яблок, да и не видел. Это уже потом я узнал, что сорт этих яблок называется «Князь», и решил, что когда стану взрослым и самостоятельным, когда у меня будет свой дом и своя семья, то обязательно разобью сад, и посажу такую яблоню.

Тётка Матрёна мне понравилась сразу, но она была в основном замкнутым человеком. Хозяйка Александра, Галина Петровна, была, наоборот, весёлым и суетным человеком. Очень была внимательной, и всегда старалась угодить своим квартирантам. Охотно помогала им во всём, смотрела и за малышкой, готовила поесть, да и вообще была похоже больше на мать, чем хозяйку квартиры. Да и имя у неё было какое-то доброе, ласковое, и я решил, что мою будущую жену тоже должны звать Галя! Это имя было созвучно с моей душой.

Увидев меня, когда я вышел из своей комнаты, тётя Матрёна, улыбнулась мне и, показав на стол, произнесла. – Давай, милок, умывайся, да за стол, а то видать полетишь сейчас голодный! Ты меня не обижай, а то будешь у Галюни кушать, я же не хуже готовлю!

– Спасибо вам тётушка! – ответил я и ушёл во двор, где у неё находился рукомойник.

Приведя себя в порядок, я вернулся в дом и, поблагодарив хозяйку ещё раз, принялся за еду. Матрёна следа напротив меня и, слегка улыбаясь, задумчиво смотрела на меня своими, чуть слезящимися глазами.

– Павлуша! – обратилась она ко мне, когда я поел и встал из-за стола. – Ты не смог бы мне водички принести, а то тяжеловато мне вёдра-то носить, да и колодец далековато, вон аж на углу. Метров сто будет, наверное!

– Ну, что вы, конечно же! – сказал я и, схватив вёдра, понёсся к колодцу.

Колодец здесь был оборудован цепью, которую вращало колесо, и ведро, наполненное водой, легко поднималось наверх из, довольно-таки глубокого колодца. У себя в деревне, каждый приходил со своими вёдрами и верёвкой, чтобы тащить ведро на этой самой верёвке.

– Что значит город! – подумал я, наполнив оба ведра водой. – Даже это и то продумали, чтобы людям было сподручнее набирать воду!

Когда нёс воду, увидел Александра, который направлялся в дом, где я проживал. Крикнув ему, я прибавил шагу, и через минуту был возле калитки, где и поджидал меня Сашка.

– Ну, ты чего телишься? – недовольно пробурчал он и добавил. – Давай, приходи, а то завтрак стынет, да идти уже пора!

– Саня! Да меня уже тётка Матрёна накормила до чёртиков! Ты иди и кушай, а я сейчас приду, воду только отнесу, и сразу к тебе! – улыбнувшись ему, отозвался я.

Саша ничего не ответил, махнул рукой и, повернувшись от меня, направился к себе. Через полчаса, мы втроём, то есть я, Саша и Маруся, уже шли по направлению к школе. Маленькую Лиду оставили на попечение Тёти Гали, которая с удовольствием оставалась с девочкой. Марии вообще-то сегодня не обязательно было идти в школу, но она увязалась вслед за нами из спортивного интереса. Вообще она мне сразу понравилась, ещё в первый приезд к нам в Малышевку. Она была очень обаятельная, скромная, общительная, но в меру. Никогда, никого не перебивала, но и не отмалчивалась, как, например, Александра Василия. Та могла вечер отсидеть и не промолвить ни единого слова. Меня такие люди напрягали, потому что не понятно, что у них на уме.

Со стороны, глядя на нашу троицу, можно было подумать, что трое друзей спешат куда-то и весело о чём-то разговаривают. Школа находилась от того места, где мы проживали, минут в двадцати ходом, а если поспешать, то минут за десять можно было и добежать.

Мне всё нравилось. Буквально всё. Я даже на какое-то время, позабыл свою родную Малышевку, своих родных, близких, друзей, которые остались там. Мне нравился даже этот воздух, этот шум, пусть и небольшого, но города. Я увидел много чего интересного, а главное свет, который предоставлял возможность читать, и заниматься хоть всю ночь. А читать я любил, но из-за наступления темноты, эта возможность исчезала. Долго заниматься под лампу не разрешал отец, и постоянно ворчал, намекая на то, что надо экономить керосин, который завозили к нам в деревню одни-два раза в месяц, да и наливали всего по литру. Были ещё и свечи, но на чердаке с ними было опасно, вокруг сено и если что, то и спрыгнуть не успеешь. Каждый год у нас в деревне кто-нибудь и горел. Тогда тушили всей деревней, боясь, чтобы огонь не перекинулся на соседний дом, или сарай.