Вехи моей жизни

Как составлялся и корректировался договор? Если сказать кратко – в муках, в тяжелой словесной перепалке. Каких-либо образцов или рекомендаций по аренде не было. Не имел понятия в этом деле и ученый мир. У меня до сих пор вызывают улыбку «научные рекомендации» молодой женщины кафедры животноводства Омского сельскохозяйственного института. В этом заведении я оказался по причине вынужденной необходимости. Узнав о том, что новоиспеченный арендатор со степенью кандидата исторических наук привез пятистраничный договор по выращиванию молодняка, она невольно оживилась. Тут же его взяла в свои руки, и нацепив на свой нос очки, очень внимательно его прочитала. Затем вышла из кабинета. Я сразу же понял, понесла в машбюро, перепечатать. Через пару минут крашеная блондинка принялась меня наставлять. Я сидел напротив и утвердительно кивал головой. Кивал для приличия, воспитанному мужчине ничего другого не оставалось делать. Довольно длительное собеседование со специалистом животноводства мне какой-либо пользы не дало. Молодая особа в системе арендных отношений на селе не имела никакого понятия, она была абсолютный ноль. Едва закрыв дверь кабинета, я неожиданно для себя рассмеялся и невольно подумал: «А что с этой красоткой будет, если ее посадить на лошадь без седла и продержать целый день на жаре?»

Еще несколько слов о договоре. Я прекрасно понимал, что письменное соглашение – не только какие-то условия или обязанности, но и это основной юридический документ, который может пригодиться в случае возможных коллизий. Откровенно говоря, договор в основе своей существенно ущемлял интересы арендаторов. Была определена среднемесячная зарплата в самом благоприятном варианте – 427 рублей на брата. В ее содержание входили специальности: пастух, сторож, шофер, тракторист, ветеринар и т. п.

К нашему удивлению директор и на этот раз договор не подписал.

Оставалась последняя надежда в поисках законности и порядочности – райком. Посещение первого секретаря райкома КПСС у меня осталось на всю жизнь. Вхожу в приемную самого главного шефа сельскохозяйственного района, в довольно просторное помещение. За столом сидит белокурая молодая девушка, листает журнал. Увидев мужчину в болотных сапогах, одетого в офицерское полупальто без погон, она неспеша приподняла голову и спросила цель визита. Я слегка улыбнулся и очень кратко рассказал, что заставило меня обратиться в это очень серьезное заведение.

После получасового ожидания меня, активного борца за революционное обновление социалистической деревни, пригласили к начальнику. Миновав двойную дверь, я увидел общесоюзное рабочее место партийного секретаря. Довольно просторный кабинет, превышающий размеры трехкомнатной «хрущевки», в определенной мере мне импонировал. Прекрасные дорожки и ковер на паркетном полу удачно сочетались с обоями на стенах. Около полдюжины телефонов на широком полированном Т – образном столе свидетельствовали о важности сидящей персоны. Позади сельского вожака, на стене, над его головой висел портрет Ленина. Вождь мирового пролетариата, как бы подчеркивал неразрывность идей прошлого и настоящего. По обе стороны стола стояли мягкие стулья. Все говорило о важности партийных атрибутов и стабильных результатах района. Хотя, я прекрасно знал, что он занимал одно из последних мест в области по уровню экономических показателей.

Первые минуты беседы явно показали нежелание партийного босса обременять себя какими-то фермерами или арендаторами. По его словам, верхи до сих пор не обеспечили райком партии рекомендациями по этому вопросу. Не помогла мне и моя ссылка на постановления партии и правительства, где говорилось о необходимости развития арендных отношений на селе. Мои заверения о том, что трое мужчин способны без всяких проблем вырастить молодняк, организатор перестройки пропустил мимо ушей. Правда, он высказал мнение, притом очень робкое, о необходимости введения арендных отношений в районе в более позднее время, лет через пять, не раньше. Как это сделать, он ничего конкретного не предложил. С грустными мыслями покидал я рабочее «место» партийного божка. Я в очередной раз убедился, что в этой стране и в этой системе бессмысленно что-либо делать разумное, даже и в сибирской глубинке.

После неудавшейся аренды я сделал ряд выводов:

Первый, он же основной. Партийно-советский аппарат, специалисты сельского хозяйства не заинтересованы в развитии арендных отношений, что может дать инициативу простому человеку. Парадокс состоит в том, что законы, рекомендации составляет не тот, кто пашет или жнет, а тот, кто сидит в кабинете.