Вехи моей жизни

Моя мечта ознакомиться с «персоналкой» осуществилась только через четверть века. В силу жизненных обстоятельств я вновь оказался в городе на Днепре. С нескрываемым волнением я вошел в небольшой читальный зал трехэтажного особняка. Присел за стол и положил перед собой довольно толстую папку, мое персональное дело. От времени папка несколько пожелтела. Я слегка улыбнулся. Не только бумага из-за времени поддается изменениям, лета изменяют и человека. Вместо молодого человека, некогда горевшего желанием обобщить опыт работы ведущей силы советского общества, сидел пожилой мужчина. Много с той поры утекло воды, много было истрачено сил и нервов… Я тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на обложку. Наверху каллиграфическим почерком было написано: «Жовтневый райком КПСС". Далее следовало название города. Затем следовал гриф «Секретно». Несколько ниже было написано «Дело № 47 на члена… Начато… Окончено…».

С замиранием сердца я развязал тесемки и открыл папку. В ней насчитывалось 75 листов!!! Целая книга. Обилие бумаг меня ошарашило. В общей сложности в ней находился 31 так называемый документ, в числе которых были протоколы партийных собраний, партийные характеристики на меня и объяснительные записки сотоварищей по работе. Была здесь и история моей болезни и служебная карточка, как офицера Советской Армии. Я не ожидал, что строго секретные документы Советской Армии окажутся в моем персональном деле. О чем-либо рассуждать или возмущаться я не стал, время торопило…

После посещения архива я решил немного прогуляться по городу. Вскоре оказался в парке имени Чкалова. Присел на скамейку. Предался воспоминаниям, только что навеянных «личным делом». Несмотря на пережитое, я все равно был и оставался верен своим умозаключениям. Меня не сломила ни армейская психушка, ни партийная гильотина. От необычного сравнения я невольно улыбнулся. И откуда у меня энергия для борьбы бралась? Особенно в институте, когда младший клерк, имея в кармане 125 целковых, находил силы не только для работы и науки, но и успевал выступать с лекциями среди жителей города и области. Кстати, аварию, случившуюся 26 апреля 1986 года в четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС, я встретил в одном из районов Днепропетровской области. Выступал с лекциями перед животноводами.

Несколько слов о коллегах, с которыми я работал. Из десяти преподавателей кафедры большинство было из стана партноменклатуры: один бывший второй секретарь обкома партии, один бывший инструктор обкома партии, один бывший заведующий отделом горкома партии. Среди них также были: бывший областной архивариус, бывший председатель райисполкома. Историческую науку также «двигали» два армейских политработника, не имевших специального образования. Были и две представительницы женского пола, одна была женой профессора, другая – женой доцента.

Национальный состав сотрудников кафедры: украинцы – 6 человек, русские – 3, евреи – 3. Возрастной состав кафедры. В первый день моего вступления в должность старшему было 70 лет, молодому (мне) – 29 лет.

После ухода из института судьбой своих коллег я не интересовался. Они для меня особой ценностью или личностями не были. Всегда считал их приспособленцами, перевертышами, хамелеонами, а то и хуже. И в этом я не ошибся. После распада СССР преподавание истории КПСС в вузах было отменено. Ликвидировали и партийные организации. Бывшие столпы исторической науки, они же идейные борцы за дело Коммунистической партии сдались без боя, не сопротивлялись. Несколько позже определенная информация о «коммунистах» до меня все же доходила. Кое-кто ушел в мир иной, кое-что переметнулся в стан новой власти или новых «исторических» наук. Кое-кто и спился…

Взыскания с меня сняли несколько позже, инициатором этому были коммунисты территориальной партийной организации при ЖЭКе, при котором я стоял на учете, как безработный. В этот же день я вышел из рядов партии, ушел без «долгов».

Несколько слов об истории. Исторической науки, как таковой, в полном понимании этого слова, никогда не было и вряд ли будет. История была и остается настольной книгой сильных мира сего, будь то князь или император, партия или бандитский режим. Она переписывалась и переписывается в угоду сильных и хитрых. Происходящее приводит к однозначному выводу, притом далеко неутешительному. Вся история человечества – есть ничто иное, как следствие всевозможных манипуляций власти как в политике, экономике, так и в других сферах общества. Нельзя не видеть, что и современная история, как, например, политология и любая другая общественная наука или дисциплина, на практике подменена политическими технологиями (указаниями, установками) партий, в первую очередь, правительственными. И делается это сегодня, как и вчера, для достижения вершин власти, овладения ею или для ее удержания.