Вела Сезон 1

Здесь... здесь было иначе. Асала увидела, как прищурились Нико, оглядывая аккуратно развешенные на стенах картины, сокровища, которые, должно быть, тайком провозили беженцы, хотя их предупреждали — предупреждали, — что счет веса идет на унции, что корабли могут перевозить только людей, провиант и самое необходимое для жизни. Взгляд Асалы невольно упал на стол, судя по виду, вырезанный из самосского ледодерева и к тому же позолоченный, — несказанное сокровище, учитывая, что Самос, самая дальняя планета в системе, умерла уже много десятилетий назад.

Кроме того, здесь стояли шкафы из более утилитарных материалов — прочной пластмассы и металла — с печатными книгами, настоящей диковинкой. Иногда Асале снилось, как она склоняется над рукописным томом стихов из-под пера ее сестры. Но его не существовало в реальности. Асала никогда не переносила те слова на бумагу. А шесть томов, подаренные на день рождения, — тех давно уж нет.

Коридоры охранялись сильнее. Сколько же народу в личной армии Хафиза? То, что они не носили форму, предполагало, что все знают друг друга в лицо — либо что есть какой-то опознавательный знак, который Асала еще не сумела разглядеть. Позже она сверит наблюдения с Нико, если они выживет.

Наконец они дошли до каюты, которая раньше должна была принадлежать капитану. Здесь тоже демонстрировался экстравагантный вкус и тяга к роскоши. Над дверью висели таблички с гравированными стихами на незнакомых Асале языках.

Венец коллекции занимал почетное место слева от двери — великолепная картина тушью по самосскому шелку, что не производился со времен гибели планеты. Парящие мазки кистью изображали волка в сопровождении духов зимних ветров. Картину освещали несколько стратегически расставленных ламп — очередное свидетельство уважения к этому произведению, учитывая экономию энергии в лагере.

Этот парад роскоши нервировал Асалу вплоть до чувства оскорбленности, особенно после того, как она насмотрелась на тяготы других беженцев. И снова вызвал нежеланные воспоминания о собственных черных годах, пережитых во время побега с родной планеты, не говоря уже о ранней юности на Хайяме, когда она прозябала на армейский оклад. Сейчас она повторяла себе, что все это не ее дело.

Командир охраны постучала в дверь сложным ритмом. Асала навострила уши и изо всех сил постаралась запомнить код.

Ответил благодушный голос:

— Впустите их.

— Рядом с Хафизом рекомендую вести себя хорошо, — прошипела старшая охранница Асале и Нико. — По крайней мере, если хотите, чтобы вас принимали всерьез.

Асала подавила насмешку. Нико кивнули. Что ж, хорошо, что хоть кто-то здесь дипломат. И что это еще значит — «принимали всерьез»? Поимка во время проникновения в охраняемую зону уже не считается «серьезной»?

Дверь открыли изнутри. Асала оценила обстановку.

Сбоку от двери стояла женщина, одетая не лучше и не хуже любого охранника на грузовом судне. Асала предположила, что это личная помощница. Нахмурилась, потому что не заметила у нее оружия. При виде открытой угрозы Асала чувствовала бы себя куда спокойнее. Как ни странно, у женщины был кибернетический глаз, необычный не только потому, что это редкая хирургическая операция, но и потому, что у глаза отсутствовал блок питания: золотой объектив не светился. Любопытная аномалия, учитывая ресурсы Хафиза.

Сама каюта отличалась удивительно спартанской обстановкой, если вспомнить роскошь всей командной палубы. У противоположной стены стояла заправленная койка, а также простой металлический столик и два шкафчика такого же утилитарного вида. И снова — никакого оружия на виду, хотя Асала не могла сбрасывать со счетов, что какая-нибудь неприятная охранная система таится в обычной мебели или в стенах. Учитывая изобретательность, которую она наблюдала в лагере, она бы не удивилась, если бы Хафиз или их прихлебатели внесли в судно свои улучшения.

В центре, словно паук в сердце паутины, сидели Хафиз. У них была пышная грива, лишь частично прирученная косичками, и зоркие темные глаза, широко посаженные над носом-клювом, — довольно типичные черты для некоторых рас с внешних планет; в руках покоился наладонник старой модели. Чутье Асалы ощетинилось в ответ на взгляд Хафиза, хотя они улыбались и всячески демонстрировали добродушие. Может, Хафиз и сидели в коляске под пледом, обнажавшим правую ногу, что кончалась чуть ниже колена, но, учитывая их достижения, Асала не могла себе позволить недооценивать противника даже в физическом столкновении. Асала знала изувеченных ветеранов, которые хорошо адаптировались к жизни в коляске и с которыми ей бы не хотелось ввязываться в драку, особенно на их территории.

Охранница, что их привела, отдала Хафизу честь одной рукой. Те ответили тем же, и она вышла. Помощница осталась у двери, пристально наблюдая за Асалой и Нико.

— У вас есть то, что принадлежит мне, — сказали Хафиз, не переставая улыбаться. — Я вам расскажу одну историю, и после этого вы захотите работать со мной.