Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

-Безопасно, - Элишева отложила письмо и вздохнула. «Вот же упрямец. Впрочем, мы все такие. Кровь Ворона, - она усмехнулась. «Нет, чтобы поехать в Амстердам, спокойно бы жили там, без войн…, Впрочем, Давид, как папа  - без армии не может. Еще до генерала дослужится, хотя вряд ли. Наполеон такой на свете один был, без предрассудков».

Она допила кофе. Поднявшись, вымыв руки, одевшись, женщина  коротко помолилась. На улице уже было ясно, мужчины шли в синагоги. Элишева, взяв тяжелые ключи от миквы, заглянула в спальню к дочери. Исаак ушел вместе с отцом, дома было тихо. Элишева поправила шелковое одеяло, - Циона даже не пошевелилась: «Эта тоже  упрямая. Ничего, мы все по любви женились, и у Ционы так же будет. А Дина хорошая девушка, повезло Исааку».

Элишева вышла во двор. Прикоснувшись к пышным кустам роз и жасмина, она вдохнула утренний воздух Иерусалима.

Дина благоговейно потрогала  сливочный, нежный шелк платья, разложенного на кушетке в ее спальне. Рядом лежала фата - непрозрачный, отделанный кружевами атлас, что должен был закрывать ей лицо.

-Тетя Элишева и тетя Малка меня к хупе поведут, - девушка переступила босыми ногами по ковру. «Уже перегородку сделали  во дворе ешивы, временную. После обеда будут балдахин ставить. Женщины третий день готовят. Почти тысяча человек придет, весь еврейский квартал.  Господи, - девушка вздохнула. Отчего-то заробев, она присела рядом с кушеткой. «Все будет хорошо, - напомнила себе Дина. «Сейчас тетя Элишева придет, и в микву отправимся».

Она прислушалась  - хлопнула дверь. Дина, подойдя к окну, увидела деда. «Он сегодня у Стены будет молиться, - подумала девушка. «Я тоже схожу, обязательно». Темные, с проседью волосы Аарона были прикрыты черной шляпой. Дина хмыкнула: «На свадьбе все в капотах будут, в меховых шапках, как положено».

Девушка приоткрыла окно  - утро было свежим, и услышала сзади лепет: «Динале...»

Авиталь сидела на руках у матери, улыбаясь.

-Доброе утро, милая, - ласково сказала Ханеле. Дина, взглянув в туманные, серые глаза, незаметно вздрогнула. Она никогда не спрашивала у жены деда,  что ждет их с Исааком, хотя Циона, еще давно, по секрету призналась ей: «Я спрашивала. Она мне сказала, что у меня будет сын...- девушка замялась, - и что он станет очень известным».

-Раввином, - одобрительно отозвалась Дина. Подруга признала: «Этого она не говорила. Но, с другой стороны, - Циона вскинула бровь, - кем, же еще? Ты тоже ее спроси, она никогда не ошибается».

Дина побаивалась. Жена деда была не такая, как все. Аарон не говорил об этом, но Дина совершенно точно знала, что Ханеле молится, как мужчины - три раза в день. У нее был свой кабинет, заставленный книгами, она сама в нем убирала. Когда Дина спросила у деда, что там делает Ханеле, тот развел руками: «Учится, милая моя. Сама понимаешь, говорить об этом не след, это дело семейное».  Почти каждый месяц Ханеле привозили почту из Яффо - запечатанные конверты без марок. Она и сама отправляла письма в Европу, с торговцами. Как-то Дина, осмелев, спросила: «Тетя Ханеле, а почему вы своей дочке никогда не пишете, и она вам - тоже?».

Женщина только улыбнулась: «Нам не надо, милая. Мы и так..., - она не закончила и повела рукой куда-то в сторону.

-Пойдем, - велела сейчас Ханеле, - тетя Элишева скоро появится, я хоть кофе тебя напою. Пока не рассвело еще, можно, а потом, - она рассмеялась, - поститься придется, до вечера.

На кухне Ханеле посадила ребенка на высокий стульчик. Дав дочери булочку, она велела: «Только сначала - благословение, милая».

Авиталь бойко начала, потом запнулась и загрустила. Мать, произнеся вместе с ней благословение, погладила девочку по голове: «Вот какая ты у нас молодец». Дина пила кофе с молоком, а потом, робко сказала: «Тетя Ханеле, а можно спросить кое-что..., Не обо мне, о Еве, сестре моей, и об Аароне, брате моем младшем».

-Отчего же нельзя, - женщина все улыбалась. Она присела рядом с Диной и налила себе кофе. «Твоя сестра мужа своего любит очень, а брат твой, - Ханеле поправила туго замотанный платок, - долгие годы проживет, правнуков увидит». Она потянулась за сушеным инжиром, и, разломив ягоду,  дала ее Авитали.

-Но ты ведь о себе хочешь спросить, - Ханеле зорко посмотрела на нее. «О себе, об Исааке».

Дина покраснела и что-то пробормотала.

Ханеле помолчала. Прикоснувшись к рыжим волосам девушки, она мягко заметила: «К вам придет человек, милая, для того, чтобы отдать самое дорогое. И вы это возьмете, - она услышала стук в дверь: «Вот и тетя Элишева».

Уже в передней Ханеле, пошатнувшись, схватившись за стену, одними губами прошептала: «Зачем ты так? Для чего..., - она помотала изящной головой. Впустив Элишеву,  женщина шепнула: «Послушай..., Я вчера на рынке была, говорили, что там, на севере, неспокойно. Мусульмане и марониты враждуют, шейх Башир деревни выжигает, налево и направо. Может, не поедете вы в Цфат?»