Величайшая молитва. Новое открытие революционного послания Молитвы Господа

Эскалация насилия означает, что мы никогда не изобретали оружие, которое мы не использовали, всегда только наращивали все новые и новые виды оружия друг против друга. Например, мы получили от первого железного меча до первой водородной бомбы менее трех тысяч лет.

Смерть не применявшего насилие Иисуса, как откровение ненасильственного характера Бога — это жертвоприношение, которое искупило нас за грех эскалационного насилия. Более того, как настаивает Павел много раз, все христиане призваны отвергать «тот мир», который отверг Иисуса. Мы крещением утверждаем намерение не насильственно сопротивляться существующему в этом мире насилию, «что никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1Кор.2: 8). Не только римляне, но каждое правительство, которое когда–либо знал наш мир, так или иначе могло бы убить или заставить замолчать Иисуса. Тех, кто требует правосудия ненасильственным образом, в этом мире заставляют умолкнуть. Публичная казнь — это просто более старый и более грубый метод для этого.

Бог не имел «волю» на смерть Иисуса в качестве заместительного наказания за человеческий грех эскалационного насилия. Но сделал ли Бог «это» следствием этого греха? Казнь Иисуса была, безусловно, следствием нормального для того времени имперского насилия и свидетельством против него от имени Бога. Так сделал Бог или нет? В ответ нам нужно другое различие помимо внешнего наказания или внутренних последствий.

Если мы решим использовать антропоморфные образы для Бога, мы должны, по крайней мере, применять те же различия для Бога, которые мы применяем для себя. Например, родители или домовладельцы могут что–то прямо, намеренно или решительно требовать от своих детей. Дети могут неохотно выполнять некоторые из этих требований. Родители могут терпеть их, принимать их, позволять им, но они не хотят, чтобы их дети испытали последствия нарушения требований. Иными словами, последствия свободы, которые должны неизбежно наступить. Так и с тем, что Бог «желает». На каждого мученику находится убийца, и воля Бога позволяет такие события, как положительные и отрицательные результаты человеческой свободы. Бог «желает» нашей человеческой свободы. Все остальное — следствие.

Мое представление для Молитвы Абба как о поэтическом параллелизме — то, что между первой половиной есть равный или синонимический поэтический параллелизм, в Божьем имени, царстве, воле — со второй половиной, о нашем хлебе, долге и искушении. Другими словами, это два разных способа описания одной и той же реальности, но, конечно, с колебаниями разницы между ними. Кроме того, каждая половина сама по себе находится в крещендо или кульминационном параллелизме, создавая три компонента. «Хлеб» и «долг» достигают апогея в «искушении», но это будет видно позже.

«Имя» и «Царство» достигают кульминации в «воле», и я сейчас обращусь к этому. Здесь это сделаю кратко. Имя Бога — это репутация Бога справедливости и праведности. Эта репутация распространяется в пришествии Божьего царства. Это пришествие было волей Бога — от вечности. Но где я увидел эту кульминационную «вечность»?

Как мы увидели раньше, первая половина молитвы заканчивается словами «как на небесах так на земле» в греческой последовательности текста Матфея. То, что выражение «как на небе» указывало назад на всю первую триаду, имя, царство и волю, так же, как выражение «так на земле» указывает на следующую триаду, хлеб, долг и искушение. Сейчас я сосредоточен на выражении «как на небесах». Что это значит?

С одной стороны, это просто означает, что небо находится в отличительном состоянии, чем земля — вот где проблемы. Это земное семейство Бога, а не небесное домашнее хозяйство Бога, которое находится в беспорядке. С другой стороны, это означает нечто гораздо более глубокое.

Подумайте о следующем вопросе, о совместном эсхатоне, Царстве Божьем или Великой Божьей Очистке Мира. Была ли у Бога яркая новая идея, придуманный вновь сдвиг парадигмы видения, задуманный с рождением Иисуса около 4 года до нашей эры?

Некоторые еврейские мистики вглядывались сквозь время в будущее, чтобы узнать о Царстве Господнем, — вспомните ночное видение Даниила 7 в главе 4 нашей книги. Но другие мистики были вознесены на небеса, чтобы увидеть этот божественный план для Царства Бога.

Вспомните про метафору для Бога, как Архитектора творения из главы 3. Этот божественный Архитектор имел как бы полную модель царства, подготовленного на небесах выше и готового к реализации внизу. Это было похоже на проект в офисе архитектора. Поэтому Бог мог раскрыть будущее царство не только провидцам в провидческом послании, но и мистикам в небесном перемещении. Кроме того, эта мастер–модель была там от вечности — ожидая своей полной реализации.

Возьмите, к примеру, Павла. Он признал, косвенно, но вполне с определенной ссылкой на себя: