Величайшее рабство (ЛП)

Она опустила взгляд на живот. На руки, что обхватили его, будто силясь уберечь. Ныне, когда время почти вышло, мысль, что он отнимет у неё малыша, возьмёт себе, казалась невыносимой. Она была уверенна, что именно так он и замышлял изначально. А иначе в чём смысл всего этого? Сделать ей ребёнка, а потом бросить их обоих? Это направление мыслей вело в тупик, одно не вязалось с другим. Наверняка он хотел забрать у неё своё чадо и взрастить его сам, сломить и извратить его, ввергнуть во тьму — воспитать по своему подобию.

Она не отвечала, и он продолжил говорить.

— Однажды ты попыталась… — напомнил он, хотя произносил слова медленно и осторожно, — …покончить с его жизнью, как и со своей. — Повисла короткая пауза. — Теперь ты хочешь его оставить?

Она сглотнула ком в горле. Погладила живот, ощутив, как ворохнулось внутри дитя. Глаза защипало. Она не отвечала ему долго. Она до безумия боялась, что он обернёт её ответ себе на пользу и сделает что-то, что больно её ранит. Но солги она — и рано или поздно он всё равно узнает правду. Солги она — это не изменит конца.

— Да, — шепнула она в ответ и моргнула. Слёзы потекли по щекам. — Я бы хотела его оставить.

Халбранд сидел неподвижно. Наконец, спустя, казалось, вечность, он забрался глубже на кровать и прилёг рядом. И молча обнял.

— Ná, nîn meleth (Да будет так, любовь моя), — проговорил он тихо и поцеловал в макушку.

*

Роды были мучительными, но длились недолго. На свет появилась девочка. Когда всё было позади, и новорождённую помыли и передали ей в свёртке цвета слоновой кости, Галадриэль взяла её и вдруг поняла, что улыбается, и даже ухмыляется. Наконец она тихонько рассмеялась. Безграничная радость этого мгновения затмила всю боль, которую ей только что пришлось вытерпеть, и Галадриэль нежно погладила пальцами крошечные розовые щёчки, с восхищением глядя на создание у неё в руках.

Все служанки и помощницы не спеша покинули спальню, давая им уединиться. Галадриэль едва это замечала, совершенно очарованная малюткой в своих объятиях.

— Можно мне её подержать?

Голос выдернул её будто из другого мира, и в смятении она подняла взгляд. Единственным, кто не вышел из комнаты, был он, Халбранд. Он стоял в углу, у окна.

Галадриэль глянула на свою дочь. Она сомневалась, что хочет передать её ему. Он мог взять дитя и уйти, а она была слишком слаба — она не смогла бы его остановить. Пока она пыталась побороть этот страх и сердцем, и разумом, Халбранд оттолкнулся от стены, на которую опирался, подошёл к кровати и стал с нею рядом.

Он медленно протянул руку и дотронулся до головки девочки. Прикосновение вышло нежным и лёгким, почти невесомым.

— Можно? — повторил он.

Галадриэль чувствовала, как дрожит от ужаса перед тем, что случится дальше, но она собралась с духом и протянула ему малютку. Он осторожно принял её, беря в обе руки её крохотное тельце, ладонью поддерживая голову. Долго-долго смотрел на неё, и Галадриэль увидела, как, вновь подходя к окну, он едва заметно покачивает её дитя…

«Наше дитя», — пришлось ей напомнить себе, и мысль эта уколола, точно игла.

— Amatúlië. Vandë omentaina (Будь благословен прибывший. Добрая встреча), — поприветствовал девочку Халбранд. — Elen síla lúmenn’ omentielvo. (Звезда осветила час нашего знакомства.) — Он медленно наклонился и запечатлел на крошечном лобике поцелуй. — Hara máriessë. (Будь счастлива.)

Ещё на мгновение он задержался с нею у окна, стоя в лунном свете, после чего снова подошёл к постели и вернул дитя Галадриэль. Она легко приняла малышку в свои объятия, слишком поздно осознав, что перед глазами всё плывёт от слёз. Долгий, долгий сон. Самый долгий в мире кошмар, что всё больше и больше напоминал какое-то извращённое подобие семейного счастья. Она не знала, что хуже — то, что в конце это больше не было кошмаром, или что всё-таки было, невзирая ни на что.

Халбранд тронул её за подбородок, поднял к себе так, чтобы она смогла на него взглянуть. Наклонился и поцеловал её в лоб, едва касаясь губами кожи. Взял в ладонь её щёку, объял своим теплом.

— Hanta hantanyel, nîn meleth (Благодарю тебя, любовь моя), — прошептал он.

А после он поцеловал её, и губы Галадриэль задрожали от неизъяснимой мягкости этого жеста.

В ту ночь он остался с ней в постели. Её девочка лежала в колыбели рядом с кроватью, не дальше чем в шаге от Галадриэль, и она всё время смотрела на малютку. Халбранд потревожил её раздумья, положив на неё руку — ладонью на плечо. Заметив это, она поняла, что ей хочется повернуться к нему лицом — и так она и поступила. Он обнял её, прижал к себе под одеялом. Она обняла в ответ. Теперь это просто привычка, убеждала себя она. Просто так было у них заведено.

Они уснули в объятиях друг друга; их дочь мирно спала рядом, путешествуя по царству грёз.

*