Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

В связи со сложившейся ситуацией доброжелатели порекомендовали Юлии Крюденер покинуть Петербург. К этому времени она состояла в близких подругах у экстравагантной княгини Анны Сергеевны Голицыной, младшей дочери генерал-поручика С. В. Всеволожского, в лице ее в свое время обнаружив родственную душу. Княгиня отличалась демонстративной набожностью, она даже прослыла кликушей. Очевидно, ею двигало желание быть оригинальной. Для нее это было в порядке вещей: Голицына скандализировала обывателей, коротко остригая волосы и в чепце и мужском платье выходя на прогулку по Петербургу, ее увлекала мистика и все необычное.

Когда таким ярким фигурам, как баронесса Крюденер и Анна Сергеевна Голицына, было предписано воздержаться от собраний в Петербурге, они решили предпринять что-то вроде эмиграции со своими единомышленниками в Крым, где они намеревались не только обращать в истинную веру татар-мусульман, но и основать поселение, где могли бы находить пристанище раскаявшиеся преступники и грешники. Идейным вождем переселенцев княгиня Голицына видела баронессу Крюденер, сама же осуществляла все практические шаги.

По прошествии немалого времени дальним родственником Анны Сергеевны, князем Н. Н. Голицыным, писателем, историком, публицистом, это выселение было объяснено стремлением «основать новую колонию в „новых“ же местах, где они легко могли бы пропагандировать свое учение, отправлять общественные моления, учредить рассадник трудолюбивых пиэтистов наподобие германских того времени религиозных корпораций. При отсутствии проявлений русского религиозного сознания, эта „немецкая штука“ легко удалась. Они избрали этою обетованною Америкою Южный берег Крыма, о котором тогда доходили до Петербурга слухи как о земном рае, богатой стране и почве, вместе с тем глухой и необитаемой, где делай, пожалуй, что хочешь! Княгиня была душою этой экспедиции и собрала компанию из ста колонистов, преимущественно немцев и греков, садовников, виноделов, земледельцев и проч… Ехать сухим путем было невозможно в такую даль и с такою массой народа: решено отправиться водою, каналами, Волгою и Доном. Снаряжена была колоссальная барка, на которую вся эта колония села в Петербурге, среди бела дня, у Калинкина моста и тронулась в путь».

Накануне отплытия в начале весны 1824 года Юлия Крюденер во всеулышание предрекла, что Петербург ожидает скорая беда и что в России случится смута. Первое из ее предсказаний сбылось уже 7 ноября, когда Петербург подвергся невиданному наводнению. По городу стали ходить упорные слухи: предреченное баронессой стихийное бедствие случилось из-за того, что она якобы навлекла на Петербург гнев Божий потому, что императором было отказано в помощи поднявшим восстание грекам.

На барке нашлось место лицам разного звания — простолюдинам и аристократам, садовникам и архитекторам, выходцам из России, Лифляндии, Швейцарии, Германии и Франции, путешествие их сопровождалось многими трудностями и продолжалось практически шесть месяцев. Колония переселенцев двигалась на юг сначала по Волге и Дону, потом путь их лежал через Таманский полуостров. Не единожды лишь благодаря сильному характеру энергичной княгини Голицыной путешественники избегали большой беды. Однажды на Волге разразилась такая сильная буря, что возникла угроза опрокидывания барки, однако Анной Сергеевной собственноручно была срублена мачта, что всех и спасло. А в другой раз, когда желанная цель путешествия была почти достигнута, колонисты едва избежали нападения лоцманов, намеревавшихся присвоить полмиллиона рублей ассигнациями на устройство колонии и покупку имения, которые везла с собой княгиня. По сообщению Н. Н. Голицына, переселенцев «вовремя предупредил один из путешественников, грек Талера, услыхавший греческий разговор злоумышленников».

Руководящий состав колонистов был представлен баронессой Крюденер, княгиней А. С. Голицыной, некой графиней Гаше де Круа, француженкой, в 1812 году принявшей российское подданство, а также дочерью баронессы Юлией Беркгейм и ее мужем. Что касается графини

Гоше, то многие источники указывают, что это имя служило прикрытием для знаменитой авантюристки Жанны де Ламотт Валуа, которая имела непосредственное отношение к скандальной афере с ожерельем королевы и послужила для Александра Дюма прототипом при создании им образа главной героини в романе «Ожерелье королевы». По утверждениям некоторых современников, после того, как она умерла в Крыму, на теле графини обнаружили след от клеймения, явно сделанного рукой палача.

Весь полуостров был взбудоражен появлением этих женщин. Одеваясь как монахини они принялись проповедовать Евангелие татарам и попутно вербовать добровольцев в коммуну. Полиция, которая получила соответствующие указания, всячески препятствовала их миссии, не допустив появления в России первой фаланстерии.