Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

Гость со смехом объяснил: импресарио — это не имя. Более того, тут же, за рабочим столом профессора Абеля, подписал с Вольфом первый в жизни Мессинга профессиональный контракт. Вольф начал работать в берлинском паноптикуме, где он за дневную плату в пять марок в течение шести дней в неделю должен был ложиться в гроб с крышкой из стекла, входить в состояние каталепсии, а потом «оживать».

Умный подросток быстро понял, что если природа наградила его таким необычным талантом, за который другие готовы хорошо платить, то следует заниматься развитием этого таланта. Тогда плата еще вырастет! Вольф работал в паноптикуме, но опыты в клинике профессора Абеля не прекращались, и в результате открылось, что Мессинг обладает и другими способностями медиума и гипнотизера. Более того, ему стало под силу восприятие и самостоятельная передача мысленных приказов.

Цельмейстер сумел по достоинству оценить успехи своего подопечного, и благодаря его старанию Вольф стал одним из артистов всемирно известного цирка Буша, а именно факиром. Он прогуливался по битому стеклу, его кололи иголками, а он не ощущал боли. Он безошибочно находил различные спрятанные предметы, короче говоря, демонстрировал дежурные цирковые чудеса. Он забыл про голод, зарабатывал теперь много, но не переставал тренировать и развивать свои способности. «Я начал тренироваться. В свободные четыре дня недели я ходил на берлинские базары. Вдоль прилавков с овощами, картофелем и мясом стояли краснощекие молодые крестьянки и толстые пожилые женщины из окрестных сел. Покупатели были редки, и в ожидании их многие продавцы сидели, задумавшись о своем. Я шел вдоль прилавков и поочередно, словно верньером приемника, включая все новые станции, «прослушивал» простые и неспешные мысли немецких крестьян о хозяйстве, оставленном дома, о судьбе дочери, вышедшей неудачно замуж, о ценах на продукты, которые упрямо не растут».

Мессинг учится «слышать» без слов, телепатически. Он пишет об этом так: «Дело в том, что я не всех людей одинаково хорошо «слышу» телепатически — пусть простят мне этот глагол «слышать», абсолютно не передающий сущности явления. Суть в том, что чужое желание я ощущаю как бы собственным желанием. Ощущение появляется во мне ощущением же. Если мой индуктор представит, что он хочет пить, и я стану ощущать жажду. Если он представит себе, что гладит пушистую кошку, и я почувствую у себя в руках нечто теплое и пушистое. <…> Вот в чем разница слов «слышать» в обычном понимании и в телепатическом понимании, как я его применяю здесь. Итак, мысли и чувства не всех людей я одинаково хорошо «слышу». Одни «звучат» в мозгу моем громко, другие — приглушенно, третьи — совсем шепотом, из которого долетают только отдельные слова».

В 1915 году, уже в разгар Первой мировой войны, Вольф вместе с цирком совершает гастрольное турне. В Вене одно из представлений цирка посетил Альберт Эйнштейн, который по окончании шоу прошел за кулисы, познакомился с Мессингом, сказал юному дарованию пару лестных слов и пригласил его к себе в гости. Эйнштейну тогда было всего тридцать пять лет, однако имя его уже гремело, поэтому приглашению Вольф необычайно обрадовался. Дома у Эйнштейна его удостоил своего знакомства еще один, не менее известный человек — профессор Венского университета, невропатолог и психиатр Зигмунд Фрейд. Отец психоанализа тут же начал эксперименты. Распоряжения мыслью отдавал Фрейд, выказавший себя задорным шутником, несмотря на свои солидные 65 лет. О заданиях Фрейда вспоминал позже с улыбкой сам Мессинг: «До сих пор помню его мысленное приказание: подойти к туалетному столику, взять пинцет и, вернувшись к Эйнштейну… выщипнуть из его великолепных пышных усов три волоска. Взяв пинцет, я подошел к великому ученому и, извинившись, сообщил ему, что хочет от меня его ученый друг. Эйнштейн улыбнулся, подставил мне щеку. Второе задание было проще: подать Эйнштейну его скрипку и попросить его сыграть на ней. Я выполнил и это безмолвное приказание Фрейда. Эйнштейн засмеялся, взял смычок и заиграл».

После завершения экспериментов все уселись за стол, и вечер пролетел в непринужденной беседе. Вольф чувствовал себя в компании этих двух гениев совершенно свободно, не мешала ни разница в возрасте, ни в общественном положении.

Не исключено, конечно, что Фрейд и Эйнштейн просто хотели помочь симпатичному еврейскому юноше, они ведь и сами были евреями. И своим приглашением на ужин, экспериментами и беседами они оказали ему моральную поддержку. Как бы там ни было, новость об ужине в доме Эйнштейна, растиражированная газетами, способствовала росту известности Мессинга. Знакомство это, вероятно, способствовало и заключению контракта Мессинга с импресарио на международный сольный тур, длившийся целых четыре года. Он вернулся в Польшу богатым и знаменитым.