Великая Белая Бездна

Скарсдейл с мрачным видом сосредоточился на управлении. Я потянулся за фотоаппаратом и ненадолго включил все имевшееся у нас осветительное оборудование. Эффект был поразительный, и я занялся тем, что сделал несколько снимков как переднего, так и заднего планов, после чего выключил освещение, оставив гореть только основной прожектор. Однако я успел заметить кое-какие детали, заставившие мой мозг усиленно заработать.

Для начала, свод ни в одной точке не опускался достаточно близко к земле, как обычно бывает в пещерах. Вторая деталь, поразившая меня, заключалась в том, что каменный коридор, монотонно тянувшийся вперед примерно на полмили, не сильно различался по ширине. Песок пола, вдобавок, уступил место камню. Это значительно повысило уровень шума в туннеле, хотя мало повлияло на удобство и стабильность нашего продвижения. Однако больше всего меня удивила правильность расположения стен пещеры.

Не прошло и часа, как я убедился, что туннель вовсе не являлся естественным образованием, а был спроектирован разумными существами далекого прошлого. Это, в свою очередь, вызвало ряд поразительных предположений, поскольку у меня сложилось впечатление, что надписи на обелиске и портал величественного входа также были созданы в глубокой древности. Инженерные проблемы, связанные со строительством огромного туннеля, по которому мы сейчас двигались так плавно и с такой легкостью, словно находились в поезде метро современного города, было невероятно сложно решить без современного оборудования и инструментов. Здесь действовал ошеломляющий инженерный талант, оставивший позади и инков, и майя и, если верить Скарсдейлу, несравненно более древний... Волнение, подобное тому, что воодушевляло, должно быть, профессора в течение долгих лет исследований, начало охватывать и меня.

Вероятно, те же соображения почти одновременно пришли в голову и Ван Дамму — из громкоговорителя донесся его высокий голос, просивший к микрофону Скарсдейла. Я ответил, что в данный момент поговорить с профессором невозможно, так как он находится за рулем машины. Наступило короткое затишье, нарушаемое только потрескиванием рации.

— Я полагаю, вы заметили правильную форму стен туннеля, Плоурайт, — начал Ван Дамм.

— Выводы не ускользнули от меня, доктор, — сказал я.

Скарсдейл только улыбнулся, глядя на панель управления.

— Пожалуйста, попросите доктора соблюдать радиомолчание, за исключением экстренных случаев, — распорядился он. — У нас будет время для обсуждения и осмотра туннелей, когда мы остановимся на обед.

Я в более дипломатичной форме передал Ван Дамму послание профессора, и этим ему пришлось довольствоваться. Мы продолжали ехать по казавшемуся бесконечным туннелю; в какой-то момент я подошел к индикатору пробега в задней части вездехода и увидел, что мы уже оставили позади пятнадцать миль. Я сказал об этом Скарсдейлу, и он лишь удовлетворенно кивнул; было очевидно, что он знал, куда мы направляемся. Он вел машину с виртуозной уверенностью и, как ни странно, практически предвидел любой незначительный поворот. По-прежнему дул ровный теплый ветер, что я регулярно отмечал, открывая вентиляционные отверстия. Хотя стрелка компаса довольно сильно отклонялась, когда туннель время от времени немного изгибался, мы неуклонно двигались почти строго на север. Если масштабные модели профессора, оставшиеся в далеком имении в Суррее, были точны, мы должны были находиться на огромной глубине под землей.

До обеда я больше не слышал вызовов от Ван Дамма, хотя рация оставалась включенной. Но я видел, что его машина без особых усилий поспевала за нами; оба вездехода стабильно делали десять миль в час, и гусеницы почти не поднимали пыли, которая мешала бы обзору. В то утро я вел бортовой журнал и заносил в него все эти сведения с интервалом в пятнадцать минут, к явному удовольствию Скарсдейла. Я спросил, могу ли я взять управление на себя и дать ему отдохнуть, но он покачал головой.

— После обеда будет достаточно времени, — сказал он. — По сравнению с пустыней это просто крайне приятная утренняя поездка.

Мы больше не обменялись ни словом. Я собрал свое фотографическое оборудование. Впервые с тех пор, как началась полевая стадия нашей экспедиции, мой разум был полностью спокоен. Мы ехали немного в гору, как я указал в своей последней утренней записи в журнале, сделанной незадолго до нашего первого перерыва в 12.15. Индикатор пробега, учитывающий скорость, которая варьировалась от пяти до десяти миль в час, показывал поразительные 55 миль под поверхностью горного массива.

2