Великая Белая Бездна

Я понял, что профессор был прав, и перестал спорить. На протяжении долгих тридцати секунд я стоял и смотрел в туннель, где подпрыгивал и тускнел свет лампы Скарсдейла. Затем шум его шагов оборвался. Света было достаточно, и я видел, что профессор опустился на колени, стараясь что-то разглядеть. Через несколько мгновений он вернулся, пятясь по туннелю ко мне и поводя револьвером из стороны в сторону.

Оказавшись рядом со мной, профессор глубоко вздохнул.

— Это карлик, Залор, — сказал он подрагивающим голосом. — Одному Богу ведомо, как он мог сюда попасть. Он, безусловно, мертв. Мы подведем вездеходы и избавимся от тела.

Следующие несколько минут были неразберихой из гула моторов, мигающих огней и тревожных вопросов. Холден со Скарсдейлом затащили тело Залора в один из боковых туннелей. С более близкого расстояния я мог видеть, что это действительно был он, и узнал одежду, которая была на карлике. Тело казалось странно сморщенным, но подробней разглядеть его я не мог, так как Скарсдейл больше никому, кроме Холдена, не позволил подойти ближе к останкам.

Пока профессор и Холден переносили труп, я вернулся в головной вездеход и заварил долгожданный чай. Когда я снова выбрался наружу, Скарсдейл отдал приказ отогнать вездеходы назад и разбить лагерь. Один из прожекторов был оставлен включенным; Скарсдейл также распорядился выставить на всю ночь часовых. На крыше головной машины был установлен легкий пулемет, и от сигнального клаксона к часовому на всякий случай протянули удлинительный провод.

Я глядел на все эти приготовления с беспокойством, которое лишь усугублялось из-за поведения Холдена; по-видимому, последний заболел, сказал ухаживавший за ним Ван Дамм. Холдена и в самом деле несколько раз рвало, и когда я позже предложил ему чаю, его лицо выглядело пепельным и изможденным. Совершенно непохожий на себя, он угрюмо взял чашку и стал пить; время от времени его тело сотрясала крупная дрожь.

Скарсдейл также выглядел более мрачным, чем когда-либо, и часто направлял свой ночной бинокль на дальний изгиб туннеля, разглядывая вход в боковой коридор, куда они с Холденом отнесли труп карлика. В ту ночь почти никто не спал, и ближе к полуночи я оказался в машине № 2, разговаривая с Холденом. Я спрашивал, он отвечал коротко, бессвязными односложными словами, и его взгляд то и дело возвращался к ветровому стеклу вездехода и темному изгибу туннеля вдалеке, обрывавшемуся там, куда не достигал луч прожектора.

— Дело не только в потере веса, — сказал он мне наконец, — хотя и это было достаточно жутким. Карлик походил на пустую оболочку, из которой извлекли все содержимое.

Холден бросил опасливый взгляд через плечо на туннель за ветровым стеклом.

— Все его лицо словно было высосано, — сказал он, и его собственные черты вновь посерели. — Я спрашиваю вас, что за существо могло это сделать?

Этот вопрос и мне не дал уснуть в ту ночь.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1

На следующее утро мы отправились в путь пораньше. То была ужасная ночь, и ее ничуть не скрасила ложная тревога, поднятая Холденом в предрассветный час, когда ему показалось, что он увидел тень, скользящую вдалеке по туннелю. К счастью, он не выстрелил, так как рикошетом вполне мог ранить сам себя, но адский рев клаксона, прервавший наш сон, и последовавшее за этим дознание, не менее шумное, сделали дальнейший отдых невозможным. К пяти мы снова двинулись вперед. Я сидел за рулем вездехода № 1; профессор отменил свое предыдущее решение и настоял на том, что наша машина должна идти первой.

Как сказал Ван Дамм, это была почетная позиция, но, передвигая рычаги, я не мог не пожелать уступить ее номеру 2, как планировалось: «почетная» позиция в создавшихся условиях не позволяла расслабиться ни на секунду. Казалось, это не беспокоило Скарсдейла; он не отводил бинокля ночного видения от ветрового стекла и время от времени давал мне указания снизить или увеличить скорость. По радио с десятиминутными интервалами звучал голос Ван Дамма, и внешне все выглядело таким же, как накануне. Но с обнаружением мертвого карлика кое-что изменилось, и я ощущал, что никогда больше не смогу относиться к этим туннелям по-прежнему.

Они и без того казались зловещими — я почувствовал это в первый же момент, когда вездеход загрохотал под громадным портиком. Однако осознание того, что отныне нам придется иметь дело с какой-то силой, враждебной жизни, наполняло каждый дюйм пути неизведанным ужасом. Разумеется, нельзя было исключить, что Залор стал жертвой каких-то совершенно естественных обстоятельств или, быть может, зверя наподобие пумы, обитавшего в самых глубоких кавернах. Но когда Ван Дамм выдвинул это предположение, тайный голос внутри меня поднял на смех его теорию. Как выжили бы подобные хищники в этих пустынных туннелях? И, конечно же, мы должны были бы давно обнаружить какие-то свидетельства их существования. Звери оставляют помет либо иные следы своего пребывания, но мы не нашли в пещерах никаких признаков какой бы то ни было жизни.