Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Из-за недостатка топлива дома и помещения плохо отапливались, а потому люди неделями не раздевались и не меняли белья, с горячей водой были проблемы. По причине дефицита мыла возникают затруднения со стиркой вещей. Главным же обстоятельством, почему так долго не могли взять сыпняк под контроль, было недостаточное количество больниц и госпиталей для изоляции заболевших сыпным тифом. Многие больные сыпняком должны были лечиться на дому, оставаясь источником заразы. Среди причин расцвета эпидемии можно выделить и халатное отношение к дезинфекции помещений, нехватку дезинфекционных камер и приборов для дезинсекции, а также недостаток дезинфекционных средств и медикаментов. Эти факторы были общими для всей страны, а в Москве были актуальны в связи с постоянным ростом численности населения. Характерным явлением первых революционных месяцев было превращение вокзалов в Москве в ночлежки и даже в жилище. В документах того времени лейтмотивом звучит следующее: на вокзалах «скученность, делающая невозможным врачебный надзор».

М. Цветаева в «Поэме воздуха» так описывает состояние города в эпоху эпидемий:

Времечко осадное,
То, сыпняк в Москве!
Кончено. Отстрадано
В каменном мешке
Лёгкого! Исследуйте Слизь!
Сняты врата
Воздуха.
Оседлости
Прорвана черта[210]

.

Как известно, творчество М. Цветаевой полно различных символов, оно проникнуто сочувствием к белому движению (как стихотворение «Лебединый стан»), участником которого был супруг Цветаевой С. Эфрон. Оттого в ее стихотворениях этого периода тиф, сыпняк, — постоянные спутники людей, символ скорой смерти.

— Сколько у тебя дружочков?
Целый двор, пожалуй?
— После кройки лоскуточков,
Прости, не считала.
— А сердца покласть в рядочек —
Дойдешь до Китая?
— Нынче тиф косит, дружочек!
Помру — сосчитаю[211]

.

В первые годы советской власти даже санитарное состояние Московского Кремля было настоящей проблемой[212]. Во время «кровавой недели» 27 октября — 3 ноября 1917 г. Москва превратилась в настоящее поле битвы, апогеем которой стал штурм Кремля. В ходе боев памятники Московского Кремля пострадали очень серьезно, не говоря уже про его санитарное состояние. На улицах было необычайно грязно. Весна в 1918 г. была ранняя, но как только растаяло, по улицам Кремля разливались настоящие озера талой воды, побуревшей от грязи и мусора. На обширном плацу, раскинувшемуся между колокольней Ивана Великого и Спасскими воротами, образовалось такое «болото, что не проберешься ни пешком, ни вплавь…»[213], — вспоминал комендант Кремля. В Кремле, кроме того, постоянно были посетители, делегаты различных съездов, многие из которых проживали на его территории. Разумеется, в эпоху эпидемий это представляло существенную опасность. В Кремле не раз фиксировались вспышки испанки, оспы, дизентерии и других опасных заболеваний[214].

С октября 1918 г. при ВЦИК стала работать амбулатория, вскоре преобразованная в приемный покой. Тогда же создана кремлевская больница на 10 коек, старшим врачом которой становится А. Ю. Канель. В дальнейшем приемный покой перевели в другое помещение, а число коек увеличили. Однако санитарная проблема не исчезла, напротив: в Кремль переселилось огромное количество людей. Управляющий делами СНК В. Д. Бонч-Бруевич в 1918 г. писал: «грязь во дворах и площадях, домах, лестницах, коридорах и квартирах ужасающая. Мусор от квартир не выносится неделями, стоит на лестницах, распространяя заразу. Лестницы не только не моются, но и не подметаются. На дворах неделями валяется навоз, отбросы, трупы дохлых кошек и собак. Всюду бродят бездомные кошки, являясь постоянными носителями заразы. В городе ходит „испанская“ болезнь, зашедшая и в Кремль и уже давшая смертные случаи…»[215].

С приходом сыпняка ситуация ухудшилась. В январе 1919 г. появился специальный декрет Совнаркома о мероприятиях по борьбы с тифом, в рамках которого в Кремле организовали пропускной пункт для вновь прибывших. Каждый человек осматривался врачом и должен был пройти дезинфекционные процедуры[216]. В Чудовом монастыре были организованы бани и помещена дезинфекционная камера «Гелиос»[217].

Позже появился еще один документ — «Санитарные правила для жителей Кремля», подписанные лично В. И. Лениным[218]. Правила были просты и по сути своей являлись правилами элементарной гигиены. Одно из основных положений требовало, чтобы каждый вновь прибывший «вымылся в бане и сдал свои носильные вещи дезинфектору». Игнорирование этих правил грозило немедленным выселением из Кремля.