Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Управление Санитарного надзора Кремля быстро разрасталось, в сентябре 1919 г. там уже 35 сотрудников. С апреля 1919 г. для дезинфекции использовалась пароформалиновая японская камера белья, оборудованы кремлевские проходные бани и парикмахерские. Однако уже в ноябре 1919 г. Санитарному управлению Кремля из-за «непрерывно увеличивающегося числа сыпно-тифозных и других заразных заболеваний среди приезжающих в Кремль» пришлось ходатайствовать о выделении дополнительных помещений[219].

Важную роль сыграла организация В. Д. Бонч-Бруевичем дезинфекция помещений: он лично следил за графиком дезинфекции помещений Большого и Малого Совета, телефонного коммутатора около кабинета В. И. Ленина, автомобилей и гаража Председателя СНК в Кремле и других помещений.

Через некоторое время ситуацию в Кремле удалось взять под контроль. По воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, Ленин однажды сказал ему: «А знаете, я вижу результаты работы санитарно-врачебной организации. Уже в Кремле можно ходить, не затыкая нос там, где раньше совершенно невозможно было пройти»[220].

Мусор в Кремле со временем стали сжигать в специально оборудованной печи, а на территории устраивать субботники. На одном из таких субботников В. И. Ленин был запечатлен кинооператором А. А. Левицким, после чего образ Ленина, несущего бревно, стал одним из любимых сюжетов советского искусства.

Есть, между прочим, и другой всем известный сюжет, который несет в себе отголоски тифа — история, случившаяся много лет спустя после описываемых событий. В 1936 г. появился новый советский лозунг: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». Появление этого лозунга связано с приездом в Москву делегации Бурятской АССР. Девочка Геля Маркизова (дочь министра земледелия) протянула И. В. Сталину букет цветов со словами: «Эти цветы дарят Вам дети Бурят-Монголии». Сталин поднял девочку на руки и поцеловал. Фотография Сталина с девочкой на руках стала невероятно популярна. В публицистической литературе об истории встречи Сталина и Гели Маркизовой есть история, что Сталин якобы сказал по-грузински Л. П. Берии: «Убери эту вшивую!». Очень вероятно, что так и было, но причина такого поведения Сталина — не брезгливость или неприятие к детям. Он просто помнил, что такое сыпняк.

Что именно было предпринято в самой Москве в связи с эпидемиями?

Уже в 1918 г. Московский совет был обеспокоен надвигающимися заболеваниями. 27 июля 1918 г. исполком заслушал доклад Наркомздрава о холере и постановил «озаботиться об улучшении условий жизни московской бедноты»[221]. Позже, с появлением очагов эпидемии сыпного тифа, исполком принимает ряд мер, направленных на борьбу с сыпняком. 1 февраля 1919 г. он постановляет привлечь весь медицинский персонал и медиков-студентов к исполнению трудовой повинности, предложить подыскать помещения для сыпнотифозных больных, постановляет усилить «деятельность» бань и проч.

Примечательно, что некоторые большевики считали, что Москве эпидемия не грозит, и больницы вполне обеспечены врачами. Личный врач и друг В. Ленина Б. С. Вейсброд в докладной записке 5 ноября 1919 г. (когда эпидемия в общем-то уже началась) указывает на излишнее количество врачей в Москве и говорит о том, что необходимо провести мобилизацию среди медиков. Ленин отчеркнул то место в докладной записке, где говорилось, что некоторые учреждения, например клиники 2-го Московского государственного университета, забронировали врачей больше, чем у них было до империалистической войны, сделал пометку NB и сноску, указав «Проверить этот факт точно и тотчас». По-видимому, В. Ленин действительно предвидел размах только что начавшейся болезни.

26 июля 1919 г. для предотвращения могущей вновь вспыхнуть эпидемии сыпного тифа исполком постановляет произвести общую генеральную чистку и принять предупредительные меры против эпидемических заболеваний. 29 января 1920 г. исполком предоставляет помещение на 3000 коек для развертывания госпиталей для сыпнотифозных больных и предлагает отпустить районам 200 пудов мыла для раздачи беднейшему населению. 9 февраля исполком создает чрезвычайную комиссию для улучшения санитарного состояния Москвы и борьбы с эпидемиями. 9 марта 1920 г. исполком заслушивает доклад о холерных заболеваниях в Москве и 13 августа 1920 г. постановляет объявить все учреждения, подведомственные Мосздравотделу, на военном положении. Действенны ли были эти методы? Безусловно, и тем не менее количество жертв эпидемии впечатляет. В документах приводятся такие цифры заболеваемости по Москве. Сыпной тиф дал в 1913 г. 329 заболеваний, в 1919 г. — 74 752, в 1920 г. — 22 150, в 1923 г. — 895 и за 9 месяцев 1924 г. — 355, то есть только в 1924 г. вернулись к довоенным показателям[222].