Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Другим очагом заболевания стала Коровницкая тюрьма, как мы видели ранее, настоящее гнездо антисанитарии и заразы. Третьим — психиатрическое отделение Советской Губернской лечебницы. Часть заключенных из Коровницкой тюрьмы была переведена туда, и, вероятно, именно таким образом сыпняк перебрался в больницу. Дезинфекцию, однако, провести было крайне сложно: дезинфекционных камер, как уже было сказано ранее, при больницах не было.

«Если из общего количества исключить два крупных очага — тюрьму и психиатрическое отделение, то оставшееся количество сыпного тифа, разбросанного по городу, отнюдь не велико. И тем не менее необходимо бить в набат», — писал заведующий городским санитарно-эпидемическим подотделом врач Г. И. Лифшиц. Если сравнивать численность больных с 1918 г., то с Г. И. Лифшицем можно согласиться, хотя абсолютный показатель был, конечно, чрезвычайно высок: к началу 1919 г. в Ярославле была 191 заразная квартира. В некоторых квартирах проводилась дезинфекция серой, формалином и карболовой кислотой, но этих средств было крайне мало. «Болели во всех частях города, в центре и на окраинах, болели люди всех профессий и состояний, элемент местный и приезжий», — заявляли врачи в медицинских отчетах[261].

1919–1924 гг. — это настоящий расцвет сыпняка в Ярославле. В больницу, переживавшую, мягко говоря, не лучшие времена (холодные помещение, жалкое довольствие, обнищавший персонал) выстраиваются огромные очереди. Попасть на прием могли далеко не все, но даже те цифры, которые отражают диагноз обследованных пациентов, впечатляют: в январе 1919 зафиксировано 289 больных сыпным тифом, в феврале 433, в марте 494, в апреле 389, в мае 446, в июне 255. Всего за полугодие официально зафиксировано 2315 больных. Их них на стационарное лечение поступило 1900 человек. Заразных заболеваний было так много, что в середине 1919 г. незаразные больные были выведены с больничной территории и койки развернуты в здании приюта «Освобожденная Россия»[262]. За первые полгода по официальным данным от сыпного тифа умерло 144 человека. К лету 1919 г., по сведениям Г. И. Лифшица, ситуация не улучшилась: санитарно-эпидемическое состояние Ярославля было все так же опасно. И это было только начало: к концу самого страшного, 1922 г., было зафиксировано 37 тыс. человек, больных разными видами тифа. Крайне медленно решалась жилищная проблема, долго не была решена проблема ассенизации (правда, работал ассенизационный обоз из 20 лошадей, которым удавалось вывозить около 800 ведер с территории, но лошади были истощены, и потому обслуживали в основном лазареты и военные учреждения). Врачи были ограничены в средствах и в финансах. Уже в феврале 1919 г. отмечалось, что для изоляции заразных больных не хватает помещений. «На 40 штатных заразных коек имеется 160–170 больных, из них около 120 сыпнотифозных, причем пришлось закрыть детское отделение, занять ряд добавочных помещений. Больные лежат на полу и в коридорах, белья нет, больные поступают с собственным бельем». В Москву регулярно предоставлялись сметы на 40 и 60 добавочных заразных коек, но ассигнований Москва не присылала. «В последние дни заразное отделение вынуждено нередко отказывать в приеме сыпнотифозным: вновь заболевшие остаются на квартирах, заражая окружающих»[263].

По официальным сведениям, смертность от тифа за 1919 г. выглядит следующим образом.

В 1919 г. зарегистрирована смерть 2746 мужчин и 2182 женщины, или 4928 человек, и это только начало[264]. Из них от заразных заболеваний скончалось 2255 человек. Наибольшее количество умерших в ноябре и декабре 1919 г., 619 мужчин и 795 женщин. Есть основания полагать, что жертв эпидемии сыпняка было больше (цифры неоднократно уточнялись — см. далее). Врачи часто говорили о том, что они не в состоянии обеспечить стационар для всех больных и даже обследовать многих, кто приходил с подозрением на сыпной тиф. Кроме того, в рассматриваемый период не всегда можно было определить, тиф ли явился причиной смерти. Проблема была не столько в нехватке медицинских сотрудников для эксгумации (все силы были отданы лечению больных), сколько в том, что при вскрытии диагноз можно было поставить весьма предположительно, лишь при тщательном анализе кожных покровов, мозгового вещества и селезенки: такова особенность болезни. Одним словом, приведенная таблица весьма условна: жертв сыпняка было больше.

Как видим, сыпной тиф стал постоянным спутником Ярославля с 1919 г., и, обращаясь к истории различных регионов в центральной части России, можно отметить, что он также был характерной чертой первых советских лет с их голодом, разрухой и войной.