Великая Эвольвента

Словом, по мере уничтожения русского самосознания и исторической идентификации, ощущение исторической Страны выветривалось из сознания людей. Разрушив «до основания» старый мир, коммунисты новой формации приступили к «созданию» этнобесформенного «вида» с острым, по-пёсьи, нюхом. Развращаемый партийной идеологией, основанной на лжи, беспочвенничестве, плебействе и дезинформации, русский народ, став «россиянским», субстанционально таял в пространстве истории [105]. Бесформенность духовных, экономических и социальных связей уже в первые годы советской власти поставила под сомнение само историческое будущее государства. Очевидно, в целях исправления ситуации «кнут» на десятилетия возобладал над «пряником». Тем не менее, юридическая и этническая дискриминация по природе имперского и по факту истории государствообразующего народа по неясности социального статуса продолжали вести его к духовной аморфности и политической бесхребетности. Всё это довершали имеющие те же корни небрежность в отношении ко всякому делу и бытийная безынициативность. В результате долговременное – на протяжении всего советского периода – политическое и социальное линчевание подвело русский феномен к точке исторического невозврата. Искусственно лишённая духовной и культурно-исторической ниши «русская душа», мельчая и деформируясь, «нашла себя» в едва ли не оправданном недоверии друг к другу «россиянского народа», густо замешанном на зависти, недоброжелательности и взаимной враждебности. Государство благодаря прежней исторической энергии народа пока ещё оставалось, а Страна блекла. На излёте советского периода возник очередной феномен: русский народ, не имея опоры в духовной культуре, политическом бытии и поддержки в правовом поле, попросту перестал узнавать себя. Интернационализация и вымывание исторического бытия из сознания народа сделали своё дело. Однако пресловутая «точка невозврата», имея внеэволюционное происхождение, не похоронила в народе невостребованную и мощную, а потому опасную в своей разрушительной силе энергию. Пока ещё бесформенная, она распыляется в хаосе многими летами неорганизованного социального и политического быта. Во что выльется эта энергия и к чему приведёт – должно внушать опасение прежде всего тем, кто всё ещё мнят себя хозяевами Страны.

На этом фоне сделаем ещё один вывод: социальное и политическое бытие СССР показало, что роды «советского человека» были не столько преждевременными, сколько суррогатными и попросту фальшивыми! Разрешившись психическими эманациями на социальной и этнической почве, фальшь эта оказалась в числе причин, почему организм Страны не признал «факта родов», как и родства в «семье братских народов». Для облегчения «родов», «равенства в родстве» и дальнейшего роста с первых дет советской власти «младенцам» были созданы наиболее благоприятные условия. Естественно, за счёт русского народа. Его неприкаянность на протяжении всего советского периода является закономерным следствием государственных законов первой декады. Именно тогда «на законном основании» о себе заявило моральное ущемление и хозяйственное обнищание русского населения. Характеризуя этот период, историк В. Соловей утверждает, что «русские из творца, субъекта истории стали превращаться в её объект, расходный материал, что составляет самое важное изменение в нашей истории в последние 500 лет». О том, как на протяжении десятилетий «пускали в расход» русское население говорит, как писаная, так и неписаная история.

Если говорить языком фактов, то большевики лишили русских национального статуса уже в 1918 г., когда при Наркомате по делам национальностей был создан 21 отдел по защите интересов и прав нацменьшинств – литовцев, евреев, мусульман и т. д. – всех, кроме русских. Дабы избежать недовольства русского населения, отцы-основатели СССР не допустили полноправных органов власти в РСФСР, ни Русской республики в союзном государстве, ни трансформации Российской империи в Русскую республику. Мало того, в 1921 г. на Х съезде РКП(б) приняв к сведению, что великоросская нация оказалась наиболее развитой, было принято решение перевести политические, хозяйственные и культурные рельсы в направлении «отсталых наций и народностей». На практике это означало перераспределение интеллектуальных, экономических и природных ресурсов, «эшелонами» направляя в сторону запущенных и отсталых регионов СССР.