Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Прежде всего, не следует видеть в требовании общности жен ни одностороннее ущемление прав женщины, ни – тем более – поощрение половой распущенности мужчины. Ведь это точно в такой же степени означает и общность мужей. А в подобной симметрии резко возрастает и ответственность мужчины перед каждой женщиной и ответственность женщины перед каждым мужчиной. Сегодня этого нет, и чему бы ни учила нас абстрактная мораль, «своя рубашка» всегда останется «ближе к телу». Не случайно даже законоприменительная практика тоталитарных государств была вынуждена закрывать глаза на лжесвидетельство по отношению к близким. Другими словами, на существование весьма избирательного отношения к, казалось бы, общим ценностям. Поэтому устроенное на иных принципах общество должно было бы порождать и совершенно новый, возможно, более здоровый(?) тип социальных и нравственных отношений.

Точно так же общность детей в системе этих взглядов означает одновременную общность родителей; и, теоретически, там, где все старшие получают родительскую власть над детьми, степень ответственности взрослых и послушания детей должна возрастать. К слову, еще в пятидесятых годах прошлого века в детских садах и школах Советского Союза учили, что ребенок, оказавшийся в затруднительной ситуации, должен немедленно обратиться к любому взрослому. Сегодня, увы, его вынуждены учить прямо противоположному.

Ни в коем случае не посягая на семейные устои, следует все же напомнить, что они формируются не столько объективными, то есть не зависящими от воли и сознания человека причинами (хотя, конечно, и ими тоже), сколько социокультурной традицией. Говорить о том, что существующая парадигма межполовых и межвозрастных отношений – «единственно правильная», едва ли справедливо. А значит, в другой системе отношений ныне господствующий взгляд на современную семью мог бы показаться не менее уродливым и аморальным. Правда, там, где единой «семьей» становится практически весь социум, встает необходимость упорядочения, регулирования половых связей. Но ведь и в существующей системе гарантированной защиты от промискуитета нет. К тому же на деле общественная мораль не так уж и непримирима к супружеским изменам.

Не следует забывать и о том, что половое и, шире, гендерное поведение в значительной мере деформируется сословными различиями. Об этом со всей убедительностью говорит давно уже ставший классикой Манифест Коммунистической партии. Вдумаемся в его аргументацию.

Уничтожение семьи

«Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намерением коммунистов.

На чем основана современная, буржуазная семья? На капитале, на частной наживе. В совершенно развитом виде она существует только для буржуазии; но она находит свое дополнение в вынужденной бессемейности пролетариев и в публичной проституции.

Буржуазная семья естественно отпадает вместе с отпадением этого ее дополнения, и обе вместе исчезнут с исчезновением капитала.

Или вы упрекаете нас в том, что мы хотим прекратить эксплуатацию детей их родителями? Мы сознаемся в этом преступлении».

Воспитание детей

«Но вы утверждаете, что, заменяя домашнее воспитание общественным, мы хотим уничтожить самые дорогие для человека отношения.

А разве ваше воспитание не определяется обществом? Разве оно не определяется общественными отношениями, в которых вы воспитываете, не определяется прямым или косвенным вмешательством общества через школу и т. д.? Коммунисты не выдумывают влияния общества на воспитание; они лишь изменяют характер воспитания, вырывают его из-под влияния господствующего класса.

Буржуазные разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми внушают тем более отвращения, чем более разрушаются все семейные связи в среде пролетариата благодаря развитию крупной промышленности, чем более дети превращаются в простые предметы торговли и рабочие инструменты».

Общность жен

«Но вы, коммунисты, хотите ввести общность жен, – кричит нам хором вся буржуазия.

Буржуа смотрит на свою жену как на простое орудие производства. Он слышит, что орудия производства предполагается предоставить в общее пользование, и, конечно, не может отрешиться от мысли, что и женщин постигнет та же участь.

Он даже и не подозревает, что речь идет как раз об устранении такого положения женщины, когда она является простым орудием производства.

Впрочем, нет ничего смешнее высокоморального ужаса наших буржуа по поводу мнимой официальной общности жен у коммунистов. Коммунистам нет надобности вводить общность жен, она существовала почти всегда.

Наши буржуа, не довольствуясь тем, что в их распоряжении находятся жены и дочери их рабочих, не говоря уже об официальной проституции, видят особое наслаждение в том, чтобы соблазнять жен друг у друга.