Великая. История Екатерины II

Попечения Екатерины об «общем благе» простирались не только на введение законности в управление, чему, конечно, содействовало ее учреждение о губерниях, но и на защиту закона в уголовной юстиции, задача которой, по мнению императрицы, должна была состоять в охранении общества от «вреда». Согласно с этим взглядом она, с одной стороны, ясно определила сущность преступления и его разновидности, чем точнее установила и самую ответственность всякого, кто нарушал закон, с другой – смягчила суровость взысканий: в ее время уже были известны «исправительные» наказания, членовредительные почти вышли из употребления, а смертная казнь применялась лишь во «время безначалия». Смягчение карательных мер в законодательстве Екатерины II не переходило, однако, в послабление преступлению: напротив, «преступающий законы» должен был подлинно знать, что он «непременно будет наказан».

Преобразовательная деятельность Екатерины по части управления и суда обращена была преимущественно на губернии: введение нового порядка, которому содействовали, например, гр. К. Е. Сивере, гр. 3. Чернышев, кн. Г. Потемкин, «вернейший и умнейший друг» императрицы, и другие, продолжалось в течение последних двух третей ее царствования и, распространяясь на вновь присоединенные области, немало способствовало объединению государственной территории. Впрочем, учреждение о губерниях само собою вызвало перемены и в центральных учреждениях: оно повело к упразднению некоторых из центральных органов, что породило новые отношения между остальными. Екатерина не успела, однако, провести эту часть реформы: почти все уцелевшие установления сохранили прежний характер, хотя некоторые из них уже до 1775 г. и поделены были на департаменты для скорейшего решения дел. Тем не менее наряду с старым порядком возникал и новый. Придавая важное значение личному (министерскому) началу управления, Екатерина значительно стеснила полномочия Сената, как представителя коллегиального принципа, и, напротив, так усилила власть генерал-прокурора, который в ее время заведовал почти всеми важнейшими отраслями администрации и суда, что к концу своего царствования собиралась даже подразделить круг его ведомства между несколькими должностными лицами. Склонность императрицы к этому же началу доказывается и проектом ее об учреждении Расправной палаты, составленным, по-видимому, в 1785 г.; первому департаменту Расправной палаты, в котором должен был заседать юстиц-канцлер, императрица думала поручить «надзирание прав и правосудия во всероссийской империи». Новые взгляды в этом «учреждении» (1-м департаменте) формулированы самой Екатериной уже довольно ясно.

Не только министерское начало, но и другие реформы последующих царствований в виде проектов, более или менее осуществленных, уже были высказаны под непосредственным влиянием императрицы или лично ею самой.

В системе центральных установлений XVIII в. не было такого, которое заполнило бы пробел, существовавший между специальными органами управления и верховною властью. В течение всего прошлого века напрасно старались исправить этот недостаток: роль посредника то выпадала на долю какого-нибудь специального установления, то разыгрывалась вновь образованным «советом», претендовавшим иногда на властвование и посягавшим поэтому на прерогативы русских самодержцев. Уже при Петре III учреждение такого посредствующего органа с общими государственными функциями казалось желательным; записки современников свидетельствуют, что и Екатерина II думала о том же. Вероятно, с ее согласия или даже по ее поручению написан был известный проект «императорского совета». Проект сочинен был Н. Паниным для того, чтобы в производстве дел устранить «действие более (скорее) силы персон, нежели власти мест государственных», иными словами, для того, чтобы «непоколебимо утвердить форму и порядок, которыми под императорскою самодержавною властью государство навсегда управляемо быть должно». Хотя «главное, истинное и общее о всем государстве попечение, – пишет составитель проекта, – замыкается в персоне государевой», однако он никак свою власть «в полезное действо произвести не может, как разумным ее разделением между некоторым малым числом избранных к тому единственно персон».