Великая кошачья революция

– А чего вы так вырядились? Где старые добрые балахоны? – еще больше нахмурился Пушок.

– Из-за черной короначумки, конечно, – спешно объяснил приятель. – Чтобы минимизировать контакты с зараженными котами. И вообще гражданским нельзя у нас сейчас выходить на улицу, чтобы не заразиться. Так что, Пушок, скорее веди семью домой. Твою служебную квартиру на прошлой неделе как раз освободили.

– Кошквизиторы, срочно в путь! – раздалась команда откуда-то сбоку. – Через два квартала отсюда обнаружены гуляющие коты. Скорее всего, зараженные. Приказано ликвидировать.

– Ну все, Пушок, больше не могу болтать. Удачно добраться до дома. Ни с кем не разговаривайте по дороге! Никогда не знаешь, от кого подцепишь черную короначумку, – Фредерик махнул на прощание лапой в латах, и весь отряд с неизменным лязгом и грохотом сорвался с места.

Семейство Пушков озадаченно переглянулось. Они совершенно ничего не понимали. Но яснее ясного было одно: лучше последовать совету папиного знакомого и срочно рвать когти в родную квартиру.

В окнах тут и там горели испуганные глаза горожан. Где-то вдалеке раздался уже знакомый лязг металла, однако вскоре звук затих. Слева из щели в стене донесся нечленораздельный шепот. Лансекот вскрикнул и прижался к маме. Та взяла его под лапу, и они ускорили шаг.

Уже совсем рядом со своей улицей до семейства начали долетать новые звуки. Точнее, звуки эти были далеко не новыми, но в мрачном, запуганном Мурлеане слышать их было в диковинку. Это была музыка. Завернув за угол, Пушок с домочадцами увидели менестреля. Старый, но молодящийся черный кот стоял на бочке, играл на гитаре и воодушевленно пел осипшим голосом.

– Уважаемый, а вы чего не дома? – поинтересовалась Пушанна. – Вы не боитесь заразиться черной короначумкой?

– Никакой короначумки не существует! – презрительно ответил гитарист и тут же сильно закашлялся. – Это еще один способ Лютика-Котика загнать всех котов в загон. Я пою на улице, чтобы убедить народ выйти из своих домов. А-а-а-апчхи!

– Пушанна, ты в своем уме? – оттащила дочку от менестреля Мурка. – Нам что дядя Фредерик сказал? Ни с кем не разговаривать! Быстро пошли отсюда.

Пушок и Мурка потянули дочку за собой. А им в спину полетели злободневные трели:

– Это случилось пасмурным днем:
Власти сказали: «Все скоро помрем.
В город проникла, сука, зараза.
Косит котов не раз, не два раза:
Смертность такая, что полный каюк.
Кот, сиди дома, коль ты не индюк».

Припевчик пошел:

А я не верю в это.
Я верю только в лето.
Я верю, что черная короначумка
Не опасней, чем валерьянки рюмка!
А значит, мы все не умрем.
Скорей покиньте, кошки, дом!!

Чтобы котов спасти от заразы,

Власть издала простые указы:
Всех кошквизиторов в латы одели —
Не весельчак он, а доктор на деле!
Так для больных появилось леченье.
В кострище от чумки находят спасенье.

Второй припевчик поем:

А я не верю в это.
Я верю только в лето.
Я верю, что черная короначумка
Не опасней, чем валерьянки рюмка!
Уоу-оу-оу…

А-а-а-апчхи-кхе-кхе-кхе! – вдруг расчихался и закашлялся менестрель. – Ничего. Это от песни в горле… кхе-кхе… пересохло. Сейчас попью… кхе-кхе… валерьянки. А лапы-то почему…кхе-кхе… немеют? И я… апчхи… ослеп. Черт… кхе-кхе. Похоже, черная короначумка, мать ее… кхе-кхе… все-таки существует.

7

На следующее утро в квартиру к Пушку пожаловал Фредерик.

– Клыквемада просил передать, что пора возвращаться в строй. Требует, чтобы ты немедленно явился в Дом радости. Разумеется, безопасность прежде всего – новенькие доспехи уже ждут тебя, – радостно сообщил коллега.

Через час беляк был на проповеди верховного кошквизитора.