Великая охота

Он оборвал себя, когда Эрит указала на ступеньки, ведущие вниз, в усыпанный дикими цветами дом, по-видимому отведенный для гостей из людского рода-племени. Комнаты, от одной каменной стены до другой, имели в ширину шагов двадцать, крашеные потолки возвышались над полом на добрых два спана, но огиры явно вовсю постарались, чтобы людям здесь было удобно. И все равно для уютной жизни мебель оказалась чуточку великовата, кресла – высоки (пятки сидящего болтались бы над полом), а стол Ранду едва до груди не доставал. В каменный очаг, что будто был выточен водой, а не вытесан руками, свободно, не пригибаясь, мог войти по крайней мере Хурин. Эрит с сомнением оглядела Лойала, но он отмахнулся от ее заботливого взора и утянул одно из кресел в самый незаметный от двери уголок.

Едва девушка-огир ушла, Ранд подтащил Мэта и Перрина в сторону:

– Что вы там такое говорили, будто они меня ищут? Почему? По какой такой причине? Они посмотрели на меня и ушли.

– Они смотрели на тебя так, – ухмыляясь, сказал Мэт, – будто ты с месяц не мылся, а вместо этого окунался в овечьей поилке. – Ухмылка его исчезла. – Но искать они могут именно тебя. Мы встретили другого айильца.

Со все возрастающим изумлением Ранд слушал рассказ о встрече в горах Кинжал Убийцы Родичей. По большей части говорил Мэт, Перрин лишь поправлял его, вставляя слово-другое, когда того слишком заносило и он начинал привирать. Описывая, как опасен был айилец и насколько близко встреча подошла к грани, за которой неминуем смертельный бой, Мэт устроил целое представление.

– И поскольку ты единственный известный нам Айил… – докончил Мэт, – ну, это мог бы быть ты. Ингтар говорит, что Айил никогда не живут вне Пустыни, поэтому ты, должно быть, единственный.

– По-моему, это совсем не смешно, Мэт, – огрызнулся Ранд. – Никакой я не Айил.

«Амерлин говорила, что это так. Ингтар так думает. Тэм говорил… Он был болен, в горячке». Они отсекли те корни, что, как он считал, имел, эти Айз Седай, и Тэм с ними, хотя Тэм был слишком болен и не понимал, что говорит. Они вырвали Ранда из земли, бросив на ветер, как перекати-поле, затем предложили нечто новое, за что он мог бы удержаться. Лжедракон. Айил. Нет, он не примет этого, не будет пускать в такой земле новые корни. Ни за что.

– Может, я вообще никто. Но Двуречье – единственная родина, которую я знаю, – промолвил Ранд.

– Да я ничего такого и не имел в виду, – возразил Мэт. – Просто… чтоб мне сгореть, Ингтар говорит, что ты айилец. Уриен сошел бы за твоего кузена, а если Риан наденет платье и назовет себя твоей тетушкой, ты и сам поверишь. Ну ладно, ладно. Не смотри на меня так, Перрин. Если он хочет сказать, что он не Айил, так тому и быть. Ладно. И вообще, какая разница?

Перрин покачал головой.

Девушки-огир принесли воды и полотенца для умывания, потом сыра, фруктов и вина вместе с оловянными кубками, чуть-чуть великоватыми, чтобы удобно лежать в руке. Заходили и другие огирские женщины, в богато вышитых платьях. Они появлялись одна за другой, заговаривали с гостями, спрашивали, удобно ли устроены люди, не нужно ли им чего. Перед тем как уйти, каждая обращала внимание и на Лойала. Он отвечал почтительно, но скупо и немногословно, чего Ранд никогда за ним не замечал. Лойал стоял, прижимая к груди книгу размерами под стать огиру, в древнем деревянном переплете. Он держал ее как щит. Когда визитерши уходили, Лойал съеживался в кресле и заслонялся книгой, пряча лицо. Единственное, что в этом доме совсем не подходило людям по размерам, были книги.

– Вы только вдохните этот воздух, лорд Ранд, – сказал Хурин, с улыбкой на губах наполняя легкие. Он сидел на стуле у стола и, как мальчишка, болтал ногами. – Никогда не считал, будто в большинстве мест пахнет плохо, но тут… Лорд Ранд, по-моему, здесь никогда не было какого-то убийства. Даже не ушибали никого, ну разве что ненароком.

– Считается, что в стеддинге все безопасно, – сказал Ранд. Он наблюдал за Лойалом. – Так, по крайней мере, утверждают сказания.

Он проглотил последний кусочек белого сыра и подошел к Лойалу. Следом за ним – Мэт с кубком в руке.

– В чем дело, Лойал? – спросил Ранд. – С того момента как мы оказались тут, ты такой нервный и взвинченный, словно кот на псарне!

– Ни в чем, – сказал Лойал, с тревогой косясь на дверь.

– Ты боишься, они узнают, что ты ушел из стеддинга Шангтай без разрешения ваших старейшин?

Лойал пугливо оглянулся вокруг, кисточки на ушах мелко-мелко подрагивали.

– Не говори этого, – свистящим шепотом промолвил он. – Они же могут услышать! Если они прознают… – С тяжелым вздохом он привалился к спинке кресла, переводя взгляд с Ранда на Мэта. – Я не знаю, как это принято у людей, но у огир… Если девушка видит парня, который ей нравится, то она идет к своей матери. Или иногда мать ее видит того, кого она считает подходящим. В любом случае, если они согласны, мать девушки идет к матери парня, и следующее, о чем узнает парень, – это то, что с его женитьбой все устроено.

– Что, парень даже слова в этом деле не имеет? – не поверил своим ушам Мэт.