Великая Охота

— Не больший, чем в любой другой день, Ранд, — сказал Лойал. Шагая рядом со своей крупной лошадью, к седлу которой был притянут ремнями запеленутый в одеяло ларец, огир привлекал к себе не меньше взглядов, чем те куклы. Кое-кто даже хлопал в ладоши и смеялся, так приветствовали и кукловодов. — Боюсь, Галдриан удерживает этих людей в спокойствии, лишь развлекая их. Менестрелям и музыкантам он выдает Королевский Дар, вознаграждение серебром, а они выступают здесь, в Слободе, и еще он каждый день ниже по реке устраивает скачки. И многими вечерами — фейерверки. — В голосе огир послышалось отвращение. — Старейшина Хаман говорит, что Галдриан — само бесчестье. — Он заморгал, сообразив, что сорвалось с языка, и торопливо заозирался, не услышали ли солдаты. Похоже, те не услышали.

— Фейерверки, — кивая, промолвил Хурин. — Как я слышал, Иллюминаторы тут выстроили свой квартал, такой же как в Танчико. Когда я был здесь раньше, мне как-то недосуг было на фейерверки любоваться.

Ранд покачал головой. Ему не доводилось видеть фейерверков настолько сложных, чтобы они требовали даже одного Иллюминатора. Ранд лишь слышал, что те выезжают из Танчико только для того, чтобы устраивать показы для правителей. В странное, однако, место он попал.

У высокой прямоугольной арки городских ворот Таволин отдал приказ остановиться и спешился возле приземистого каменного строения уже за стенами. Вместо окон тут были прорезаны бойницы, а тяжелая дверь окована железом.

— Минуту, милорд Ранд, — сказал офицер. Бросив поводья одному из солдат, он скрылся внутри.

Настороженно глянув на солдат — те сидели на лошадях неподвижно, двумя длинными цепочками, — Ранд гадал, что станут делать солдаты, если они с Лойалом и Хурином вздумают уехать сейчас, — он воспользовался случаем рассмотреть открывшийся перед ним город.

Собственно Кайриэн разительно отличался от хаотичной, суматошной Слободы. Мощеные широкие улицы, такие, что людей на них казалось меньше, чем их было на самом деле, пересекались под прямыми углами. Как и в Тремонсине, холмы были спрямлены и разделены на террасы, и все — по прямым линиям. С неспешностью двигались закрытые портшезы, на некоторых трепетали маленькие вымпелы со знаками Домов, и медленно катили по улицам экипажи. Молча шли люди в темных одеждах, ярких цветов не было, если не считать попадающиеся тут и там разрезы и нашивки на груди куртки или платья. Чем больше нашивок, тем с большей гордостью вышагивал их носитель, но никто не смеялся, даже не улыбался. Здания на террасах все сплошь из камня, в их декоре доминировали прямые линии и острые углы. На улицах не было ни лоточников, ни торговцев, и даже лавки казались какими-то придавленными, снаружи — никаких выставленных товаров, а вывески — совсем маленькие.

Теперь Ранд разглядел яснее те высокие башни. Их окружали подмостки на столбах, и по лесам карабкались рабочие, укладывая новые камни, вытягивая башни все выше.

— Поднебесные Башни Кайриэна, — с грустью тихо произнес Лойал. — Да-а, когда-то они были настолько высоки, что оправдывали это название. Когда айилы взяли Кайриэн — как раз в то время, когда ты родился, — башни сгорели, потрескались, обрушились. Среди каменщиков я огир не вижу. Здесь огир не понравилось бы работать — кайриэнцы требуют то, что хотят, украшений им не нужно, — но когда я был тут раньше, огир здесь были.

Вышел Таволин, следом — еще один офицер и два писаря, один тащил с собой большую, в деревянном переплете, канцелярскую книгу, второй нес поднос с письменными принадлежностями. Темя второго офицера было выбрито так же, как и голова Таволина, хотя наступающая лысина, по-видимому, оттяпала волос больше, чем бритва. Оба офицера посмотрели на Ранда, потом на скрытый полосатым одеялом Лойала ларец, и опять на Ранда. Что под одеялом, никто не спросил. Таволин по пути из Тремонсин частенько поглядывал на непонятный груз, но и тогда не спрашивал об этом. Лысеющий мужчина посмотрел на меч Ранда и пожевал губами.

Таволин сказал, что второго офицера зовут Асан Сандайр, и громко объявил:

— Лорд Ранд из Дома ал'Тор, из Андора, и его слуга, прозываемый Хурин, вместе с Лойалом, огир из Стеддинга Шангтай.

Писарь открыл гроссбух, держа двумя руками, и Сандайр округлым почерком вписал туда названные имена.

— Завтра в этот же час, милорд, вам нужно вернуться в эту караулку, — сказал Сандайр, оставив второму писарю посыпать лист песком, — и назвать гостиницу, где вы остановились.

Ранд глянул на степенные улицы Кайриэна, потом — на полную жизни Слободу.

— Можете мне посоветовать приличную гостиницу вон там? — Юноша кивнул на Слободу.

Хурин издал отчаянное «тс-с-с» и нагнулся ближе.

— Это было бы вам не приличествующе, Лорд Ранд, — прошептал он. — Если вы, лорд и все такое, остановитесь в Слободе, они точно решат, что у вас что-то на уме.

Ранд понял, что нюхач прав. Услышав такой вопрос, Сандайр отвалил челюсть, а Таволин вздернул вверх брови, и оба офицера неотрывно смотрели на юношу. Ему хотелось заявить им, что он не играет в их Великую Игру, но вместо этого сказал: