Великая сила молитвы

Далее – исторические факты. Мессинг никогда не встречался с Гитлером, никогда не встречался и с Гануссеном. Зачем Гануссену, состоявшему при Гитлере личным провидцем, рисковать своей жизнью и в атмосфере официального антисемитизма тогдашней Германии водить знакомство с подозрительным евреем? Смешно, когда причиной его смерти представлена жаркая дружба с Мессингом. Не убивали и помощников «мага». В Польше, оккупированной немцами, евреи в комендантский час не то что в кафе не ходили, но даже боялись на улицу выйти, а тем более, бежать от патруля…

Отношения Мессинга с Канарисом (создатели имеют в виду будущего адмирала Канариса, руководителя нацистской разведки?) до смешного неправдоподобны.

Знакомство с Фрейдом выглядит в автобиографии (даже если ей безоговорочно верить) совсем иначе, чем в фильме. Не стал бы ученый афишировать свое присутствие в зрительном зале. И напрочь исключена встреча Мессинга с Эйнштейном в Вене по той простой причине, что Эйнштейн в это время (1915 год) в Вене не жил.

В автобиографии Мессинг утверждал, что за его голову Гитлером назначено 200 тысяч марок, у наших сценаристов эта сумма возросла до 250 тысяч. Впрочем, ни в каких материалах Третьего рейха подтверждения этому факту нет.

Смешно смотрятся сцены, в которых Мессинг уходит из гестаповских застенков, загипнотизировав даже тех охранников, которые находились вне визуального общения. Документального подтверждения этому нигде не найдено. Нацисты проводили расследование буквально по каждому пустяку, который мог хоть как-то запятнать честь немецкого солдата, например, по фактам пьянства, подозрительно тесных контактов с местным населением… А здесь вопиющий случай, который никем нигде не зафиксирован.

Мессинг утверждал, что по просьбе Сталина загипнотизировал кассира Госбанка, подал ему пустой лист и получил сто тысяч рублей. Но в то время правила были таковы: чек подают бухгалтеру, у которого денег нет. Потом этот документ проходит внутренними каналами банка, тщательно проверяется, деньги выдает кассир.

Остается непонятным и такой факт: если Мессинг видел будущее и задолго до начала войны мог предсказать, что СССР ее выиграет, потому, собственно, и бежал сюда, почему он не взял с собой домочадцев – маму, братьев? Впрочем, это на его совести. А на совести сценаристов то, что они приписали ему родных сестер, которых никогда не было! Умертвили раньше времени отца, хотя на самом деле первой умерла мать… И таких несоответствий в сериале еще очень много. Беспрецедентно сериальное искажение биографии реального человека. Если дело так пойдет дальше, то я не исключаю, что в недалеком будущем, например, Джуна Давиташвили и Анатолий Кашпировский в биографическом сериале будут представлены главными героями демократических преобразований конца восьмидесятых и личными провидцами Горбачева и Ельцина.

Смерть поэта

В мае 2014 года погиб одесский поэт Вадим Негатуров. Он автор «Марша Куликова Поля». Куликовым Полем называется одесская площадь, на которой находился палаточный лагерь сторонников федерализации, и марш поэта стал гимном этого противостояния. Вадим часто шутил: «Я родился в Одессе. Не старался, просто повезло».

И Одессе повезло, что он у нее был, считают те, с кем Вадим целыми ночами говорил на Куликовом Поле. Говорил о Любви. Дружбе. Мире. О том, что русские и украинцы братья навек. И воевать нам между собой – врагов тешить. Нам надо объединяться.

Зубы сжав от обид,
изнывая от ран,
Русь полки собирала
молитвой…
Кто хозяин Руси —
Славянин или хан? —
Пусть решит
Куликовская битва.

Хроника последних часов жизни поэта известна до малейших деталей. Второго мая Вадиму Негатурову позвонили, когда он уже шел домой. Ему сказали, нужно спасать иконы, которые хранятся в палатке-церкви на Куликовом Поле. Предупредили, туда идет орда нацистов, для которых нет ничего святого. Было ясно, сожгут иконы. Но тогда еще никто не мог предположить, что иконы подожгут вместе с людьми.

– Мы встретились случайно, когда папа ехал туда, – рассказывает дочь Вадима. – Папа отдал мне все: ключи от дома, деньги. Сказал: если что, передать их бабушке. Он живет… жил с нею, – поправляет. – Себе папа оставил только паспорт. Я спросила: «Что, если что?» Он ответил просто: «Если что…» Тогда я видела его в последний раз.

– Он не боец, он поэт, – как заклинание повторяет брат Вадима Александр. – Но он не мог бросить иконы. Он приехал на Куликово Поле уже после того, как палатку-церковь сожгли. Вадим и остальные побежали искать спасения в Доме профсоюзов. Его выкинули из окна одним из первых, я видел запись, брат был еще жив. Я потом смотрел эти кадры сотню раз…

Вадим постоянно шептал молитву, страдая от невыносимой боли: сорок процентов его тела было обожжено. Медсестра, которая была рядом, рассказывала, что в самый последний момент он открыл глаза и кивнул. Она перекрестила поэта… и он ушел…