Великая война. 1914–1918

Третий фронт, открывшийся после вступления Турции в войну, на Кавказе, оказался намного более важным как по масштабам боевых действий, так и по их последствиям. Нападение турок на владения русских на Кавказе очень встревожило Верховное командование царской России и побудило его обратиться за помощью к Британии и Франции. Очень скоро результатом всего этого стала операция на Галлиполи — одно из самых ужасных сражений Первой мировой войны и одна из ее легенд.

Энвер-паша выбрал Кавказ для новой кампании по разным причинам. Регион находился далеко от главных районов развертывания русской армии в Польше, что создавало трудности с подкреплением. Кроме того, многие формирования уже перебросили оттуда на германский и австрийский фронты. Кавказ для турок был важен с эмоциональной точки зрения, ведь там жили мусульмане, многие из которых говорили на родственных им языках. Энвер-паша не сомневался, что это потенциальный центр восстания против господства Российской империи, власть которой была установлена в первой половине XIX века грубо, силой. Для русских войны на Кавказе были романтическим приключением — они воспевались в произведениях Пушкина, Лермонтова и молодого Толстого. «Герои нашего времени» — рыцари без страха и упрека — вели борьбу против диких горцев. Впрочем, их вожди тоже были благородными. Шамиль, самый известный из них, вызывал восхищение даже у своих врагов[377]. Для самих кавказцев власть русских обернулась жестокими репрессиями, массовыми убийствами и депортациями. «К 1864 году, — писал один из современников, — 450.000 горцев были изгнаны из своих домов… целые племена истреблены или переселены, чтобы гарантировать русским контроль над ключевыми областями, дорогами и побережьем»[378]. Энвер-паша рассчитывал на то, что память об этих злодеяниях привлечет на сторону Турции «внешних турок», как называли турецкие националисты всех мусульман, проживавших на территориях, которые когда-либо реально или потенциально принадлежали Османской империи. На самом деле его планы были еще более грандиозными. Энвер-паша готовил наступление по двум направлением — на Суэцкий канал и на Кавказ. Оно должно было вызвать восстание в Египте, Ливии, Судане, а также в Персии, Афганистане и Средней Азии.

Этот замысел имел в своей основе ложные посылы. Во-первых, у других народов Османской империи, составлявших большинство подданных султана, уже начало пробуждаться собственное национальное сознание, причем не только у арабов, которые по численности превосходили турок, но и у таких влиятельных национальных меньшинств, как исповедовавшие ислам курды[379]. Готовя нападение на Суэцкий канал, Джемаль-паша тем не менее нашел время, чтобы казнить нескольких националистов из числа сирийских арабов, которым было суждено стать первыми мучениками арабского возрождения. И тут курды, терпевшие многолетние притеснения османских властей, воспользовались предоставленной войной возможностью — сразу после мобилизации многие из них с оружием в руках перешли на сторону русских[380]. В этих обстоятельствах «внешние турки», несмотря на исторические связи с Османским халифатом, не откликнулись на призыв к «священной войне». Второй просчет Энвер-паши носил чисто географический характер, но оказался еще серьезнее. «Кавказ, — писал в 1825 году русский генерал Алексей Вельяминов, ближайший сподвижник генерала А. Ермолова в Кавказской войне, — можно сравнить с мощной крепостью, — защищенной самой природой. <…> Только безумцы могут решиться штурмовать ее».