Великая война. 1914–1918

Тем не менее этим преимуществом воспользоваться не удалось. Артиллерийская подготовка оказалась не согласованной с атакой пехоты 2-й армии, которая наступала на очень узком фронте и попала под собственный огонь, а затем отвоеванный выступ начали с трех сторон обстреливать пушки немцев. Три четверти потерь пехоты, 15.000 человек, пришлось на первые восемь часов боя. Теоретически в прорыв можно было бросить 350.000 человек, если бы наступление шло более широким фронтом, а так подкрепления лишь увеличивали потери, не помогая продвинуться вперед. 31 марта, когда атаки прекратились, потери русских составили 100.000 человек, в том числе 12.000 умерших от обморожений — в конце зимы все еще было очень холодно. В апреле немцы предприняли контратаку и, потеряв 20.000 человек, вернули все утраченные в результате наступления русских позиции[488].

Таким образом, перспективы общего наступления, которое планировалось на июнь, были туманными. Ставка вновь настаивала на прорыве севернее Припятских болот, деливших фронт на две части. Следует отметить, что генерал Алексей Эверт, командующий группой армий, потерпевшей неудачу у озера Нарочь, вообще не хотел атаковать. Впрочем, начальник русского Генерального штаба Алексеев настаивал, с трудом добившись согласования действий между Эвертом и генералом Алексеем Куропаткиным, командующим другой группой армий северного сектора, и пообещав щедрое подкрепление как людьми, так и боеприпасами. К удивлению всех, кто присутствовал на совещании 14 апреля, новый командующий Южным фронтом Брусилов, в марте этого года сменивший Иванова, рвался в бой. Он верил, что при соответствующей подготовке возможны успешные действия против ослабленных австрийцев. Брусилов не просил подкреплений, и ему разрешили попытаться осуществить свой план. Генерал уже не раз доказывал собственную компетентность, и время подумать о проблемах наступления на окопавшегося противника, позиции которого прикрываются артиллерией и который имеет резервы, чтобы бросить в прорыв, у него было. Брусилов пришел к выводу, что в такой ситуации следует атаковать широким фронтом, лишая врага возможности сосредоточить резервы в жизненно важных пунктах, а также укрыть наступающую пехоту в глубоких блиндажах, из которых солдаты поднимутся с началом атаки, а передовую линию придвинуть как можно ближе к австрийцам, выкопав проходы на расстояние 70 метров от вражеских окопов. Это были важные нововведения. В прошлом русские зачастую оставляли нейтральную полосу шириной в 1,5 километра или даже больше, обрекая наступающую пехоту на тяжелые потери при подходе к траншеям противника. Не менее тяжелые потери пехота несла в незащищенных окопах от артиллерийского обстрела врага до начала атаки.

Все эти подготовительные меры дали превосходный результат. Несмотря на не очень значительное численное превосходство русских на 30-километровом фронте — 200.000 человек против 150.000 и 904 орудия против 600, — враг был обескуражен атакой, начавшейся 4 июня. Русская 8-я армия сломила сопротивление 4-й армии австрийцев, захватила важный транспортный узел Луцк и продвинулась на 65 километров. Число пленных было огромным — потрясенные австрийцы сдавались всем, кому только можно. Соседи 8-й армии тоже перешли в наступление, но самый большой успех был достигнут на юге, между Днестром и Карпатами, где австрийская 7-я армия оказалась рассечена надвое, потеряла 100.000 человек, преимущественно пленными, и к середине июля отступала по всему фронту.

^{Брусиловский прорыв}