Великая война и деколонизация Российской империи

Великое отступление длилось долгие пять месяцев. Оно стало огромным успехом немецкого оружия, поскольку войска кайзера глубоко вторглись на территорию Российской империи, заняв русскую Польшу, почти всю нынешнюю Литву, половину Латвии и значительную часть современной Украины и Беларуси. Крупные российские крепости Ивангород, Новогеоргиевск и Брест-Литовск были вынуждены сдаться, а потери русских были огромными. Но все же Россия удержала линию фронта, а моральный дух войск непрерывно рос [Поршнева 2004: 193]. Летние потери привели некоторых солдат в отчаяние, но, как только фронт стабилизировался, люди все больше исполнялись ненавистью к немецким захватчикам. «Да, – писал один солдат, – предстоит долго с ними воевать, но будем драться до самого последнего солдата с молодых лет и до старых, но не останемся под гнетом немцев». Частично это доверие (накануне роспуска Думы) зиждилось на вере в парламент. «Вся армия полна верой в то, что Государственная Дума исправит все недочеты и даст армии все необходимое для победы»[220]. Русский клинок, нацеленный в сердце Австро-Венгрии с карпатских вершин, был отражен, польский выступ срезан, однако в военном отношении Россия не была побеждена.

Сказанное во многом относится и к политической ситуации. Отступление обнажило все недостатки царского правительства и способствовало единению между российскими представителями оппозиции и умеренного крыла, но что это значило для активизирования оппозиции? Несмотря на усиление этнического антагонизма, национальных восстаний не происходило. Несмотря на всплеск активности рабочих, революции не происходило. Партийные лидеры, парламентарии и сотрудники общественных организаций объединились, чтобы изменить политическую ситуацию в России путем создания Прогрессивного блока, но царь остановил эту волну протеста, сочетая кооптацию представителей оппозиции в Особые совещания и роспуск Думы. В течение осени и зимы он постепенно провел чистку своего умеренного правительства. Одновременно летний кризис со снабжением начал ослабевать. Объемы поступающих на фронт снарядов, патронов и ружей росли, и по мере стабилизации военного положения стало казаться, что худшее для российского самодержца и правительства позади.

Но это была только видимость. Как ни парадоксально, последствия летнего отступления для армии оказались краткосрочными; она становилась сильнее по мере того, как 1915 год уступил место 1916-му. Российское же общество, политическая система и экономика были в ходе летних событий были заметно ослаблены. «Священный союз» был навеки разрушен, а политики и в правительстве, и вне его действовали опасливо и исподтишка, приглядывая одним глазом за военными действиями, а другим – за политическими оппонентами. Русское общество также претерпевало постоянные трансформации. Беженцы, экономический крах, рабочие волнения, болезни и насилие распространились до самого центра России. Не выдерживая давления, социальные связи рвались, люди вели себя все жестче, злее, подозрительнее и безжалостнее. Как мы увидим в главах 3 и 4, граждане России трудились не покладая рук, чтобы создать новую жизнеспособную систему, которая могла бы сдержать разворачивающуюся общественную, военную и политическую катастрофу, однако их усилия в рамках повторной мобилизации не могли сравняться с мощью деструктивных сил, обрушившихся на империю летом 1915 года.

3. Повторная мобилизация военной сферы Новшества в ведении боевых действий, военнопленные и принудительный труд

Молодой офицер-доброволец Володя О-в прибыл в 19-ю артиллерийскую бригаду в конце июля 1915 года, в самый разгар Великого отступления. В письме домой своей матери он написал, что может погибнуть на войне, однако это будет лишь малая цена. «Ведь только рискуя головой ежесекундно, начинаешь испытывать чувство жизни по всей его остроте. Без этого жизнь – пустое прозябание». Он просил мать на случай, если его убьют,

обрести утешение в том, что сын твой хотел быть гражданином своей родины на деле и погиб, не прячась за чужие спины, а прикрывая собой других. Мама, вспомни маленькую Бельгию, вспомни стоны польского пограничного населения, вспомни несчастную страну, героев Черногории и Сербии.

«Действительно, – писал он в конце, – не все ли равно: дожить до 50-60 лет, болеть последние 10 лет и, узнав до дна всю подлость жизни, умереть на кровати, промучившись изрядно, или погибнуть в 21 год с сознанием исполненного долга?» 6 (19) января 1916 года Володя погиб, раненный шрапнелью[221].