Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

Уже второй день как дом Протопопова охранялся военным караулом под начальством офицера. В этот день начальником был лейб-гвардии Павловского полка [офицер] Грим[152]. Он был приглашен к обеду министра. Протопопов спросил о беспорядках. Грим рассказал про их серьезный характер. Протопопов шутил, смеялся и высказал, что революцию надо было вызвать на улицу, чтобы раздавить, что теперь и выполняет Хабалов. Растерявшийся от подобного объяснения происходящих беспорядков офицер не знал, что и ответить министру. Но слышанным от министра он был настолько поражен, что вечером же доложил о том по начальству. Речам министра удивлялись и офицеры, комментировали их не в пользу правительства.

Вечером Протопопов послал в Ставку дворцовому коменданту первую телеграмму о беспорядках. Объяснив, совершенно ошибочно, возникновение забастовки и беспорядков только недостатком хлеба, Протопопов довольно верно сообщил, как протекали беспорядки, но ни одним словом не указал на их политический характер и закончил телеграмму так: «Сегодня днем более серьезные беспорядки происходили около памятника императору Александру III на Знаменской площади, где убит пристав Крылов. Движение носит неорганизованный, стихийный характер, наряду с эксцессами противоправительственного свойства, буйствующие местами приветствуют войска. Прекращению дальнейших беспорядков принимаются энергичные меры военным начальством. В Москве спокойно. МВД. Протопопов. № 179. 25 февраля 1917 г.».

Так расписался Протопопов в своем политическом убожестве. Министр внутренних дел не понимал, что в России началась революция. Не понимал того и директор Департамента полиции, не понимал и начальник Охранного отделения. Последнее меня очень удивило в тот вечер, так как генерал Глобачев все последнее время ожидал революционного взрыва и предупреждал об этом свое начальство.

25 февраля в 5 часов 40 минут пополудни генерал Хабалов послал генералу Алексееву первую телеграмму о беспорядках следующего содержания: «Доношу, что 23 и 24 февраля, вследствие недостатка хлеба, на многих заводах возникла забастовка. 24 февраля бастовало около 200 тысяч рабочих, которые насильственно снимали работавших. Движение трамвая рабочими было прекращено. В средине дня 23 и 24 февраля часть рабочих прорвалась к Невскому, откуда была разогнана. Насильственные действия выразились разбитием стекол в нескольких лавках и трамваях. Оружие войсками не употреблялось, четыре чина полиции получили неопасные поранения. Сегодня, 25 февраля попытки рабочих проникнуть на Невский успешно парализуются. Прорвавшаяся часть разгоняется казаками. Утром полицмейстеру Выборгского района сломали руку и нанесли в голову рану тупым орудием. Около трех часов дня на Знаменской площади убит при рассеянии толпы пристав Крылов. Толпа рассеяна. В подавлении беспорядков, кроме Петроградского гарнизона, принимают участие пять эскадронов 9-го запасного Кавалерийского полка из Красного Села, сотня лейб-гвардии Сводно-казачьего полка из Павловска, и дополнительно вызвано в Петроград пять эскадронов гвардейского запасного Кавалерийского полка. № 486. Генерал Хабалов».

Подобно Протопопову, и Хабалов исказил истину. Кроме того, он не посмел сообщить правду про убийство пристава казаком. Все обстоятельства этого убийства были доложены ему жандармским офицером с места происшествия. Было доложено и о том, как толпа качала казака-убийцу. Так лгал растерявшийся генерал Хабалов, опять-таки подобно Протопопову, скрывая политический характер происходящего.

В 9 часов вечера Хабалов получил личную телеграмму от государя:

«Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай».

Хабалов окончательно растерялся. «Меня ударило как обухом по голове», — говорил он про впечатление от государевой телеграммы. В 10 часов у Хабалова собрались командиры запасных батальонов и начальники участков военной охраны. Генерал прочел государеву телеграмму и отдал приказание на предстоящий день: толпы незначительные, неагрессивные разгонять кавалерией. Толпы же агрессивные, с революционными флагами рассеивать огнем, по уставу. Открывать огонь после троекратного предупреждения сигналом.

Распоряжение неправильное. В каждом данном случае об огне должен решать начальник на месте. Вот почему должны быть полицейские начальники!

Поздно вечером началось заседание Совета министров в квартире князя Голицына. Впервые за время беспорядков Совет обсуждал создавшееся положение.