Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

27 февраля, понедельник, в Ставке. — Доклад генерала Воейкова о телеграмме Протопопова. — Доклад генерала Алексеева о телеграммах премьера князя Голицына, полковника Павленкова, председателя Государственной думы Родзянко и генерала Брусилова. — Две телеграммы от императрицы. — Запоздавший завтрак. — Тревожная телеграмма генерала Хабалова и успокоительная генерала Беляева. — Телеграммы генералов Эверта и Рузского. — Паническая телеграмма Родзянко. — Прогулка государя. — Тревога среди свиты. — Письмо императрицы. — Телеграмма и письмо государя императрице. — Перемена в настроении высшего командования. — Экстренный доклад генерала Алексеева. — Решение о командировании генерала Иванова и о посылке в Петроград войск с фронта. — Обед и разговор государя с генерал-адъютантом Ивановым. — Доклад обер-гофмаршала графа Бенкендорфа по телефону из Царского Села. — Распоряжение об отъезде в Царское Село. — Третья тревожная телеграмма императрицы. — Разговор генерала Воейкова с генералом Беляевым по телефону. — Столкновение генерала Воейкова с генералом Алексеевым. — Телеграмма генерала Рузского с поддержкой ходатайства Родзянко. — Вызов генерала Алексеева по прямому проводу из Петрограда великим князем Михаилом Александровичем и разговор для передачи государю. — Телеграмма премьера Голицына и ответ государя. — Тщетная просьба генерала Алексеева уступить. Телеграмма генерала Хабалова о катастрофическом положении. — Во дворце перед отъездом на вокзал. — Прием государем генерала Иванова. — Отъезд государя из Могилева под утро 28 февраля

Царская Ставка, успокаиваемая до 27 февраля относительно происходивших в Петрограде событий императрицей Александрой Федоровной через государя и военным министром Беляевым через генерала Алексеева, не обладавшая к тому же правильной информацией ни со стороны дворцового коменданта, ни со стороны военных властей, Царская Ставка, в эти роковые для России дни, обладая всею полнотой верховной и военной власти и силами многомиллионной армии, опоздала в действиях относительно подавления революции на несколько дней. Царская Ставка начала принимать соответствующие меры только с позднего вечера 27 февраля, когда законное правительство уже самоупразднилось в Петрограде.

27 февраля, понедельник, было первым действительно тревожным днем в Ставке. Утром Воейков доложил государю о полученной им ночью телеграмме Протопопова (приведенной в главе 32). Она описывала беспорядки 25-го и 26-го числа, но и успокаивала, что арестован «революционный руководящий коллектив» и что 27 февраля часть рабочих намеревается приступить к работам. То, что министр лжет, уменьшая серьезность происходящего, не улавливали.

На утреннем докладе в штабе Алексеев доложил сначала сведения по фронту, затем перешел к Петрограду и представил полученные за ночь телеграммы:

1) от председателя Совета министров Голицына, поданную 26 февраля в 1 час 58 минут ночи, которая сообщала, что указ о роспуске Государственной думы и Государственного совета будет опубликован утром 27-го числа;

2) от начальника гвардейских запасных частей полковника Павленкова, поданную в 1 час 40 минут ночи, в которой он доносил государю, что «26 февраля из толпы тяжело ранен командир запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка полковник Экстен и ранен того же полка прапорщик Редигер».

Телеграмма по лаконичности являлась шарадой.