Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

Уступив Рузскому и Алексееву, государь как бы признал свою ошибку в прошлом и тем уронил в их глазах свой авторитет правителя и самодержца. Почва для утренней атаки на государя была подготовлена.

Глава 41

Историческая ночь на 2 марта в Таврическом дворце. — Совещание Временного комитета Государственной думы и Исполкома. — Различие во взглядах. — Вопрос о монархии. — Победа Исполкома. — Разговор Родзянко по прямому проводу с генералом Рузским. — Передача разговора генералу Алексееву. — Признание в штабе Рузского революционного правительства. — Доклад Родзянко Временному комитету о разговоре с Рузским. — Приезд Гучкова и решение об отречении. — Поручение Временного комитета Гучкову и Шульгину ехать к государю и просить об отречении

В то самое время, как в Пскове генерал Рузский добивался у государя дарования ответственного министерства, в Петрограде, на совещании Временного комитета с представителями Исполкома, решалась судьба и государя, и династии, и монархии как формы правления России. Революция быстро делала свои завоевания. Совещание началось в 12 часов ночи под председательством Родзянко. Присутствовали от Временного комитета: Милюков, Шульгин, Львов, Некрасов, Чхеидзе, Годнев, Керенский, Шидловский и еще кто-то.

От Исполкома явились: Соколов, Стеклов-Нахамкес и Суханов-Гиммер, не считая Чхеидзе и Керенского. Начался бой представителей либеральной бружуазии с таковыми же от революционной демократии. Первые, напуганные революцией, думали о России и о том, как бы ввести революцию в желаемое им русло. Вторые, восхищенные революцией, думали только о ней, об ее углублении и использовании. Керенский, принадлежа по существу к первым, по форме больше принадлежал ко вторым и метался между двух огней, стараясь примирить обе стороны.

Родзянко, Милюков и другие члены Временного комитета нападали на депутатов Исполкома за их демагогию и убеждали их спасти офицеров от начавшихся преследований, самосудов и убийств. Для Исполкома офицеры были враги революции. Шел долгий бесплодный спор. Уступив наконец буржуазии, решив опубликовать в защиту офицерства прокламацию, Исполком поручил ее составление Соколову. Прокламация вышла погромная. Опять начался спор, и вопрос уладился лишь тогда, когда за офицеров вступился Керенский и убедил своих сотоварищей уступить.

Уже возбужденные друг против друга спорами, приступили к вопросу о составе правительства и, наконец, перешли к вопросу о монархии.

Представители Исполкома требовали, чтобы намеченное Временное правительство не предпринимало никаких шагов, предрешающих будущую форму правления для России. Против этого восстал Милюков. Милюков горячо отстаивал установление конституционной монархии при малолетнем царе Алексее Николаевиче, при регенте великом князе Михаиле Александровиче.

Милюкова поддерживали другие депутаты. Против горячо выступали: Соколов, Чхеидзе, Суханов-Гиммер, Нахамкес. Все указывали на якобы существующую ненависть к монархии среди «народа», на ненависть к государю и династии. Депутаты спорили, но единый фронт от буржуазии был неожиданно нарушен Владимиром Львовым, правым, который вдруг ополчился против монархии и заявил себя горячим республиканцем.

В разгорячивших всех спорах представители Исполкома не скрывали, что «народ» Петрограда и солдаты на их стороне. Что у них сила, у них большинство, а потому их требования должны быть исполнены, иначе они их все равно достигнут. Спор продолжался, и разгорячивший всех вопрос о монархии или республике в будущем так и остался нерешенным, но отречение императора Николая II было как бы бесповоротно санкционировано обеими сторонами. О нем даже не спорили.

В самый разгар спора председателю Родзянко доложили, что его просят в Главный штаб к прямому проводу для разговора с генералом Рузским. Разнервничавшийся Родзянко заявил, что он без охраны Исполкома не поедет. Что Исполком хозяин положения.

— Что же, у вас сила и власть, — возбужденно говорил Родзянко, — вы можете меня арестовать, вы, может быть, всех нас скоро арестуете, мы знаем.

Председателя старались успокоить, но охрану от Исполкома Соколов ему все-таки дал. И Родзянко, которого в Ставке считали всесильным и чуть не диктатором, поехал в Главный штаб с охраной Исполкома.