Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие

Нивелль ушел, вместе с ним ушла половина года. Ослабление союзника вынудило Хейга продолжать сражение при Аррасе почти до конца мая. Пройдет еще два месяца, прежде чем британская армия сможет предпринять свою следующую большую операцию. Окончательные потери под Аррасом составляли более 158 тысяч человек – такова была цена этого сражения. Подводя итог, британская официальная история считает этот отвлекающий маневр «не имеющим стратегического значения, но создавшим некоторый эффект изматывания противника». Немецкие потери были примерно такими же, включая 20 тысяч, взятых в плен. Британцы продвинулись вперед на 5 миль на 20-мильном фронте, но основной успех был достигнут в начале сражения, а его последующий ход не дал ничего, кроме тяжелых потерь. Выявились серьезные недостатки: пехота лучше действовала в стандартной обстановке, чем в непредвиденных случаях; работа штабов была слишком медленной; задержки и аварии сыграли слишком большую роль. Выступая против Нивелля, немцы талантливо провели реорганизацию, что всегда было свойственно их превосходно отлаженной системе.

Положение союзников теперь было критическим. Потери на Западном фронте, составлявшие уже около 350 тысяч человек, хотя и были серьезными, но все же значили меньше, чем потери времени и координации, которые привели к катастрофе года. Вновь и вновь союзники наносили удары и терпели поражения. Спустя почти месяц после начала наступления Нивелля на Эне итальянцы начали наступление на Изонцо – десятое на этом участке. За семнадцать дней боев они не сумели продвинуться глубже чем на две мили и потеряли при этом 157 тысяч человек; примерно вдвое больше, чем австрийцы. В июне австрийцы перешли в контрнаступление при Трентино, что было почти катастрофой для итальянцев. Россия, следуя убедительным уговорам Керенского, готовила свое последнее наступление на стороне союзников; ради сотрудничества это необходимо было сделать, но только крайний оптимист мог убедить себя, что этот истощенный гигант сможет достичь существенного результата. Французы преодолевали свой самый острый кризис; их общий потенциал находился под большим вопросом. Петен и французское правительство уверяли своих британских союзников, что от всего сердца желали бы принять участие в дальнейших операциях этого года, но было очевидно, что основная тяжесть ляжет на армию Хейга.

Ситуация в самой Британии была тоже не блестящей. Благодаря личному вмешательству Ллойд Джорджа британское адмиралтейство неохотно приняло в апреле систему «конвоев» после месяца бедствий, наносимых неограниченными действиями немецких подводных лодок. Но полный эффект от принятия этой меры почувствовался только спустя несколько месяцев. Потери британского тоннажа снизились с 526 447 тонн в апреле до 345 293 тонн в мае; в июне они вновь возросли почти до 400 тысяч тонн, только в сентябре наметилось существенное снижение. Основная кривая на этом графике пошла вниз, но отдельные, уродующие общую картину пики еще случались. Постоянный пресс «войны на истощение» нервировал британское правительство и его советников в течение всего этого года. Адмирал Джеллико, теперь первый морской лорд, докладывал Военному министерству в июне: «На следующую весну нет подготовленных планов – мы не сможем продолжать». Адмиралу флота Соединенных Штатов Уильяму Симсу, посетившему его в апреле, он сказал то же самое: «– Я был поражен, даже не представлял себе ничего подобного.

– Это выглядит так, будто немцы уже выиграли войну, – заметил я.

– Они и будут выигрывать, пока мы не сократим наши потери, – и сделать это нужно как можно скорее, – ответил адмирал.

– Нет ли какого-то способа решить эту проблему? – спросил я.

– Ничего нет, что можно сделать прямо сейчас, – ответил Джеллико».

Это были пугающие новости для любого американского офицера. Первый контингент американских войск должен был прибыть во Францию в июне. Скрытый смысл сказанных слов указывал на возможность бойни в районе Центральной Атлантики, такой же жуткой, как и те, которые шли на фронтах Европы. В общем, вся картина была угнетающей больше всяких слов, существовал только один луч надежды, что определил Ллойд Джордж:

«Британская армия была единственной среди союзных армий, на боевые качества которой можно положиться в любом предприятии».

Взгляды британской армии теперь были твердо направлены на Фландрию.