Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

Если Жуков не врал, что он знал о точной дате начала агрессии, то даже с мертвого маршала необходимо снять лампасы, погоны и лишить всех наград. Разве генералу не было ясно, что, изменив конкретность времени возможного нападения, с указания «утром» на двусмысленное «в течение 22—23», начальник Генштаба дезинформировал всех командующих округами.

Ведь это совершенно разные вещи. Поскольку предупреждение ожидать нападения уже утром означало, что нужно максимально спешить. Быстро занимать огневые точки, «готовить патроны», на раскачку нет времени. И совершенно другое дело, если вероятность начала войны откладывается до вечера понедельника.

Непонятно и то, почему на момент отправки директивы была не рассредоточена авиация? Но скажем иначе: нарком и начальник Генштаба знали, что авиация сосредоточена на аэродромах. И, опубликовав в своих мемуарах эту директиву, маршал фактически признался, что это он с наркомом виноват в том, что немцы утром 22 июня уничтожили свыше тысячи советских самолетов. За это Жукова и Тимошенко следовало отдать под трибунал.

Впрочем, зачем вообще была нужна такая длинная шифровка, передача которой была закончена только в 00 часов 30 минут 22 июня. Напрашивается естественный вывод: либо Жуков не верил, что наступление противника начнется 22-го утром, либо он умышленно затягивал объявление боевой тревоги. Хотя достаточно было снять трубку телефона, чтобы предупредить командующих войсками.

Нет, конечно, Жуков не был предателем и не стремился подставить под удар немцев советские войска. Но маршал не только не был талантливым полководцем, а не являлся даже умным человеком. На деле он оказался лишь недалеким хвастуном, выдающим действительные события за придуманные им инсинуации.

Все было значительно проще. В рассматриваемое время начальник Генерального штаба не верил, что агрессия начнется утром. Уже то, что в директиве указана «растянутая» дата 22—23-е, свидетельствует, что в подсознании он все-таки держал 25—26 июня. Сроки, о которых утром сообщил перебежчик, перешедший границу в Прибалтийском округе.

Однако вина начальника Генерального штаба не только в том, что он не сумел вычислить точную дату начала немецкого наступления. Бездарность Жукова как «полководца» состояла прежде всего в том, что из многочисленных донесений разведки он не сумел правильно установить направления тактических ударов противника и их силу.

Как показали дальнейшие события, Генштаб неправильно рассредоточил войска прикрытия. В результате они не смогли ликвидировать те бреши, через которые немцы прорвали оборону и стали захватывать оперативные плацдармы. В условиях начавшейся войны планы, разработанные Жуковым и Тимошенко, оказались нереальными.

Безусловно, что неудачное начало войны зависело не от этой наивной и двусмысленной директивы. И хотя историки и военные на протяжении десятилетий представляли ее как причину неудачного начала отражения немецкого наступления, в действительности она абсолютно ничего не значила. Эту директиву вообще можно было не посылать. Дежурные фразы: «скрытно занять огневые точки… войска держать рассредоточенно… противовоздушную оборону привести в боевую готовность » – лишь дань «жаргону» военной терминологии.

Все эти действия были давно осуществлены. Уже «с апреля-мая в некоторых дотах, замаскированных под скирды, сараи, избы, жили гарнизоны. Жили скрытно, ничем не обнаруживая себя». В этой повышенной готовности и состояла задача армий прикрытия границы. Командиры всех уровней прекрасно знали, что они обязаны делать с началом нападения. Более того, Генштаб уже ни-коим образом не мог вмешаться в действия командующих на местах. Уже было поздно бить в колокола.

Передавая директиву, Тимошенко и Жуков просто подсуетились, чтобы не выглядеть бездействующими лицами и быть наверняка уверенными, что армия «не спит» и встретит врага во всеоружии. Да и не «царское это дело» кричать: «Рота, в ружье!» Это обязанность дневального.

Подчеркнем, что при оценке хода Великой Отечественной войны значимость знания точной даты начала нападения в историографии вообще грубо преувеличена. Оборонительные войны начинаются не по приказам из столиц! С таких приказов начинаются захватнические войны. Оборонительные войны начинаются с приграничных застав.

Это от них в столицы поступают сообщения о начале вторжения врага. Задача руководства армии, ее Генерального штаба как раз в том и состояла, чтобы предусмотреть все возможные варианты агрессии и организации достойного отпора вторгшемуся противнику.

Красная Армия была готова к войне. К июню 1941 года она насчитывала в своих рядах уже 5,3 миллиона человек. Этого было вполне достаточно для первых недель войны. Против германских группировок в 3,3 миллиона военнослужащих, сосредоточившихся у советской границы, стояло 4,1 миллиона советских бойцов и командиров. У советских войск было больше чем достаточно сил и средств для того, чтобы остановить врага. Однако, как показал ход войны, Тимошенко и Жуков с этой задачей не справились.