Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

В Ялте Сталин добился признания прав СССР не только на устройство своих границ в его крупнейших исторических пределах, но и признания его роли как крупнейшей мировой державы в рамках решающего исторического отрезка развития цивилизации. Впервые за историю существования государство получило действительно безопасную границу. В Ялте, отмечает Косыгин, «три державы расставили также основные вехи на маршруте будущего».

Отстаивая интересы страны, Сталин был предельно искренен и честен в отношении своих коллег по «Большой тройке». Выступая 27 февраля 1944 года в палате общин, Черчилль сказал: «Впечатление, сложившееся у меня после поездки в Крым и после всех других встреч, таково, что маршал Сталин и советские лидеры желают жить в почетной дружбе и равенстве с западными демократиями. Я считаю также, что они – хозяева своего слова.

Мне не известно ни одно правительство, которое выполняло бы свои обязательства, даже в ущерб самому себе, более точно, нежели русское Советское правительство… Совершенно очевидно, что эти вопросы касаются всей будущности земного шара. Действительно, судьба человечества была бы мрачной в случае раскола между западными демократиями и русским Советским Союзом».

В эту памятную неделю 1945 года, когда три великие державы подвели предварительные итоги военных усилий своих войск и народов в борьбе за освобождение человечества от фашизма, Сталин, Рузвельт и Черчилль действительно «расставили… основные вехи на маршрутах будущего».

Одержав своеобразную дипломатическую победу в Ялте, Сталин вернулся к военным картам, на которых уже обозначились стрелы ударов его армий и фронтов, нацеленные в глубину территории Германии. Ему предстояло организовать стремительный натиск, чтобы в кратчайший срок окончательно сокрушить врага.

После смерти Сталина многочисленные историки стали разбираться с вопросом: могли ли советские войска овладеть Берлином еще в феврале 1945 года? И если могли, то почему они этого не сделали? Такие споры не только бессмысленны, они примитивны уже изначально, в самой их постановке. Было бы ошибочным упрощать сложность действительного хода событий и смотреть на них глазами дилетантов.

Сталин действительно был великим полководцем. Он вглядывался в боевые действия не из-за стола сочинителя, а с позиции верховного стратега. В принципе Берлин Сталину был не нужен, как не стал его приоритетным намерением и захват Гитлера. Это ничего не давало. Наоборот, увлекшись штурмом столицы Рейха, советские армии могли получить удар в спину.

Его конечной целью на завершающем этапе являлась не приостановка войны, а полное уничтожение германской военной машины. А она не только не была еще разгромлена, но и сохраняла значительный боевой потенциал для упорных боев, и Гитлер мог себе найти другое место, кроме подвала в имперской канцелярии, для руководства Вермахтом.

Вернувшись с Ялтинской конференции, 8 февраля Сталин отдал приказ войскам 2-го Белорусского фронта перейти в наступление к западу от Вислы. Он поставил задачу: разгромить восточно-померанскую группировку, овладеть территорией Данцига и Гдыни и очистить от врага побережье Балтийского моря. Наступление началось 10-го числа, к 20-му войска фронта продвинулись на 40—60 километров, выйдя на рубеж Гнев – Черск – Хойнице – Рацебург. Здесь наступление было приостановлено.

Накануне, днем 18 февраля, в Москву пришло известие, что в районе города Мельзак смертельно ранен И.Д. Черняховский. На следующий день вечером Верховный главнокомандующий вызвал Василевского; он назначил маршала командующим 3-м Белорусским фронтом.

24 февраля продолжили наступление войска 2-го Белорусского фронта, через два дня они продвинулись на 50 километров на участке шириной 60 километров. Однако имевший задачу наступать справа 1-й Белорусский фронт оставался на месте, и противник стал наносить удары во фланги и тылы наступавшим частям. Создалась угроза сильного удара немцев со стороны Ной-Штеттина. Рокоссовский сообщил о создавшемся положении Верховному.

«Сталин спросил:

– Что, хитрит Жуков?

Маршал ответил:

– Не думаю, чтобы он хитрил, но его войска не наступают, и этим создается угроза на обнаженном нашем фланге, а у нас сейчас резерв исчерпан. Поэтому я прошу усилить фронт или обязать Жукова перейти в наступление.

– А войска вашего фронта не смогут взять Ной-Штеттин? – спросил Сталин. – Если вы это сделаете, в вашу честь будет салют.

Рокоссовский ответил:

– Попытаемся, но в дальнейшем это не изменит положение».

Сталин пообещал поторопить Жукова. 1 марта войска 1-го Белорусского фронта начали наступление, окружив Кольберг. А 5-го с фронта Жукова Рокоссовскому временно передали 1-ю гвардейскую танковую армию; одновременно Сталин поставил маршалу задачу взять Данциг.