Великая война. Верховные главнокомандующие

6. Как реагировала на события Императорская Ставка?

Находившийся со времени убийства Распутина в Царском Селе Император Николай II едва ли не в день возникновения в столице беспорядков возвратился в Могилев. О размерах и течении возникших волнений он вначале получал от военного министра того периода времени генерала [М. А.] Беляева[198] ряд успокоительных телеграмм, почему происшедшие волнения и не внесли в жизнь Ставки на первое время какой-либо особой тревоги. За последнее время беспорядки и забастовки были довольно обычны.

«Повелеваю завтра же прекратить беспорядки в столице», – телеграфировал Царь из Ставки в Петроград 10 марта.

Однако уже на следующий день Великий князь Михаил Александрович,[199] случайно оказавшейся в Петрограде, сообщал своему брату Императору Николаю II о том, что положение в столице становится грозным и что М. В. Родзянко и другие лица уговаривают его принять на себя регентство в столице. Наконец, еще через день в Могилев посыпались из Петрограда очень тревожные вести от князя [Н. Д.] Голицына[200] – нового председателя Совета министров, и М. В. Родзянко, о том, что опасность угрожает не только столице, но также стране и династии.

Вместе с тем ходатайствовалось о присылке в Петроград подкреплений из Ставки и особого лица, наделенного широкими полномочиями. Застигнутый, таким образом, неожиданностью, Император Николай II решает для восстановления в столице порядка командировать в нее с диктаторскими правами генерал-адъютанта Иванова, бывшего главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта, а в то время состоявшего в Ставке при особе Государя. Одновременно с сим было объявлено в Ставке об отъезде Государя наступающей ночью в Царское Село.

Вместе с генералом Ивановым решено было отправить в столицу находившийся при Ставке Георгиевский батальон. Батальон этот был сформирован для охраны царской резиденции в Могилеве исключительно из заслуженных Георгиевских кавалеров. Вследствие тщательного отбора офицеров и солдат, он считался безукоризненно твердым, и, в качестве такового, подлежал отправлению в столицу.

Независимо от того, Ставка сделала, со своей стороны, распоряжение о том, чтобы в состав войск генерала Иванова были немедленно же командированы от каждого фронта (исключая Румынского), особые отряды из наиболее прочных частей войск. Однако действия генерала Иванова вылились в чрезвычайно нерешительные формы: его поезд не был пропущен в столицу, a следовавшие к нему отряды войск к моменту развязки частью запоздали, частью же не дошли до своего назначения, будучи распропагандированы в пути.

7. Накануне отречения Императора Николая II от Всероссийского Престола

Ко времени изложенных событий я, откомандовав около года корпусом, был назначен начальником штаба армий Северного фронта. Главнокомандующим войсками этого фронта был генерал-адъютант Н. В. Рузский.

– Николай Владимирович Рузский, – сказал мне при личном свидании в городе Могилеве генерал Алексеев, – по состоянию своего здоровья нуждается в опытном начальнике штаба, и Государь считает Вас очень полезным на этом посту. Этими соображениями должна быть для Вас исключена возможность отказа. Впрочем, Вы те же слова услышите лично от Государя на завтраке, – добавил он, следуя вместе со мною в губернаторский дом, где проживал Император…

В своей новой должности я находился с середины августа 1916 г. во Пскове – месте расположения штаба названного фронта, в ближайшем соседстве с Петроградом. Мне пришлось провести очень беспокойную осень 1916 г., и там же меня застали тревожные мартовские дни.

14 марта, после полудня, я, вполне неожиданно, получил телеграмму от дворцового коменданта генерала Воейкова о том, что через станцию Дно во Псков следует Государь Император. Телеграмма была подана в Старой Руссе, и в ней не было никаких отметок ни о цели поездки, ни о времени прибытия Императорского поезда. Эта телеграмма, как я уже сказал, была для командования Северным фронтом полной неожиданностью, так как еще накануне мы получили сообщение генерала Алексеева о предстоящей поездке Императора Николая II в Царское Село. Но почему потребовалось изменение направления императорского поезда? Для нас это оставалось загадкой.

Выяснив спешно время прибытия императорского поезда во Псков, генерал Рузский и я выехали на вокзал встретить Царя. Только около 8 часов вечера, уже в полной темноте, ожидаемый поезд подошел к дебаркадеру. Мы тотчас же были приняты Государем в хорошо мне известном зеленом салоне, составлявшем переднюю часть вагона-столовой. Государь был в темно-сером бешмете, перепоясанный узким черным ремнем с серебряными украшениями. Встретив нас с обычной любезностью, он спокойным голосом объяснил, что по пути в Царское его поезд был задержан известием о том, что станция Любань занята вооруженным отрядом революционеров, почему он и решил свернуть на Псков, в надежде проехать в Царское Село по Северо-Западной линии через Лугу.