Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

Ночами Кальман бредил — звал далеких родных. И тогда Вера решила: семья переедет из Америки в Европу. В советскую Венгрию их, ясно, не впустят, но хотя бы в Париж. Все ближе! Конечно, оставшиеся в живых родственники из Будапешта не смогут приезжать сюда, но соберутся родные, заброшенные войной в Австрию и Швейцарию. В Париже Имре действительно пошел на поправку. Вера кудахтала вокруг мужа, как курица над яйцом. Тот кричал, ругаясь: «Угомонись!» Вера воспрянула духом. Раз наступило «кричальное» время, Имрушка начнет сочинять. И точно — появились первые такты «Леди из Аризоны». Значит, самое страшное миновало. Пусть Имрушка только пишет, все административные дела Вера возьмет на себя. Если понадобится, будет бегать в театр хоть десять раз на дню!

Не понадобилось… Аккуратно дописав клавир, Имре Кальман заснул 30 октября 1953 года и больше не проснулся. Хоронила его Вера на Центральном венском кладбище по соседству с Бетховеном, Брамсом, Штраусом. Ну кто бы мог подумать, что мальчик из нищей семьи, который не мог позволить себе даже купить персик на рынке, будет лежать рядом с такими гениями…

Оставалось только еще одно дело, не решив которое бедный Имрушка не упокоится с миром. Надо найти его погибших сестер и хоть похоронить по-человечески. Вера начала забрасывать посольства Венгрии письмами с просьбой посетить страну. Два года ее мурыжили, не разрешая въезда. Но наконец сдались под неудержимым напором. И вот Вера сидит в архиве Будапешта, перелистывая пыльные папки. Три месяца она роется в бумагах, пытаясь хоть что-то узнать о судьбе и смерти любимых младших сестренок Кальмана. Все ей чудится, что душа Имрушки не может успокоиться, пока Илонку и Милицу не похоронят как следует.

Но в архивах Вера не нашла ничего! И тогда она побрела сама по венгерским дорогам, расспрашивая местных жителей: где были концлагеря, где проходили узники-евреи. И опять — ничего! Только ветер рыдал в потрепанных номерах гостиниц, где она останавливалась на ночь. Или это рыдала она сама?..

Вернувшись в Париж, Вера учредила Фонд Кальмана, на средства которого любой талантливый молодой композитор мог бы обучаться музыке, «невзирая на национальность и религиозную принадлежность». А потом начались кочевые страсти: театры разных стран мира звали госпожу Кальман на премьеры оперетт ее мужа. «Мы, русские, всю жизнь мотаемся по свету. Но раньше меня отовсюду гнали, а теперь вот зовут! — гордо говорила Вера детям. — А когда человек вынужден так часто упаковывать и распаковывать вещи, о гибкости фигуры заботиться не приходится!»

И вот вам — суд в Нью-Йорке! Конечно, Вера отлично знает, почему Лилика кинулась отсуживать деньги. Да эта растяпа угодила в какую-то секту, которая выманивает у дурочек их деньги. Вот Лили и завела старую песню о завещании. Впрочем, и Верка хороша. Она же во всем виновата. Еще тогда, в давних 40-х, она предчувствовала, что ее дурацкий взбрык с «латиносом» будет дорого стоит и отзовется потом. Вера тогда просила у Бога прощения, даже в храм ходила. Да вот не помогло. К тому же Вера дала дочке «оружие» для суда — чистосердечно описала все, как было, в мемуарах. По русской привычке решив — все или ничего. Назвала книгу строкой из лучшей оперетты Кальмана «Княгини чардаша (Сильвы)» — «Помнишь ли ты?».

В этой книге вся ее жизнь — пусть приукрашенная, пусть по-женски наивно рассказанная, пусть авантюрная — но реальная, вся посвященная только любимому мужу. Слава богу, и дети поняли это. Сын и младшая дочь Ивонна отказались поддержать Лили в суде. Словом, обвинение провалилось. Но сколько нервов это стоило! И ведь не денег жалко — а посмертной молвы. Скажут, какие ненасытные детишки у этого «опереточника» — ради доллара готовы извалять имя отца в грязи.

Конечно, нищей девчонке выходить замуж за гения — авантюра. Но Вера ни о чем не жалела. Она все носилась по миру — с одной оперетты Кальмана на другую. В этом и была вся ее жизнь. На девятом десятке неугомонная Вера решилась посетить и Россию, ведь там, на Родине, слава богу, теперь снова двуглавый орел на гербе. Начала хлопотать о приглашении. Мечтала увидеть Петербург и Первопрестольную. Не сложилось.

В 1999 году Вера Федоровна Кальман упокоилась рядом с мужем. На похоронах было множество народа. И на вопрос «Кого провожают?» кто-то ответил: «Королеву оперетты — Фиалку Монмартра». Вот бы неугомонная Верка посмеялась на «королеву». Она-то, носившаяся галопом по жизни, и не подозревала ни о каком «королевстве».

Исповедь мастера Меегерена

Эта история считается величайшей авантюрой живописи ХХ века. В ней оказались рядом и таинственная судьба полотен великого Вермеера, и трагические события Второй мировой войны и фашистской оккупации Голландии. И конено, талант живописца, не уступающий великому таланту Вермеера Дельфтского.

Картины для Геринга