Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.)

…На допросе меня ударили резиной по голове… Я не выдержал и замахнулся на надзирателя.

Какая разница — резина или кулак! Но об этом я подумал потом, в карцере под названием «трюм»…

«Трюм» в Скотланд-Ярде сделан очень остроумно. Я думаю, его изобрёл какой-нибудь адмирал. Когда меня втолкнули в карцер, на полу было немного воды и ни одной скамейки. Я сразу догадался, что камеру только что вымыли и осталась лужа. Я закричал надзирателю, чтобы вытерли пол. Он сказал «сейчас», принёс шланг и стал поливать меня с такой силой, что едва не выбил глаза. Воды набралось пол-аршина, и я стоял в «трюме», дрожа, как собака, целые сутки. («Беломорско-Балтийский канал имени Сталина»).

Но «суки» решили показать, что даже самое страшное, по арестантским меркам, наказание — ничто по сравнению с тем, что ожидает тех воров, которые не захотят «перековаться». Их «перековывали» в буквальном смысле.

«Трюмить» — это не просто убивать. Это — убивать долго, изощрённо, мучительно, на глазах у толпы — чтобы устрашить других, тех, кто предстанет перед «суками» вслед за добиваемым вором. Как пишет Варлам Шаламов:

Блатарей не убивали просто. Перед смертью их «трюмили», то есть топтали ногами, били, всячески уродовали… И только потом — убивали. («Сучья война»)

До нас дошло не так много свидетельств этой кровавой процедуры, хотя достаточно ещё людей, на глазах у которых она в своё время происходила, и с некоторыми автору настоящей книги довелось беседовать. Однако хотелось бы сначала обратиться к замечательному роману В. Высоцкого и Л. Мончинского «Чёрная свеча», в котором очень точно и ярко изображена процедура «трюмиловки». К сожалению, в русской литературе буквально по пальцам одной руки можно перечесть произведения, объективно и точно отражающие реалии послевоенного ГУЛАГа. «Чёрная свеча» — одно из них: