Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.)

«Душняк», как называют на лагерном жаргоне невыносимые условия существования, создаваемые для арестантов сотрудниками мест лишения свободы (и законно, и незаконно) — самая благодатная почва для благополучного существования и относительного благоденствия «братвы», «правильных», «отрицалов», «чёрных», «бродяг» — осуждённых из числа уголовников, которые активно противостоят администрации мест лишения свободы, насаждают в «зонах» «законы» и «понятия» преступного мира. Все они — мощная армия, руководимая «ворами в законе», их помощники и подручные. Таким образом, чем жёстче режим в местах лишения свободы, чем больше подавляется, угнетается основная часть лиц, отбывающих здесь наказание, — тем сильнее «за колючкой» власть «законников».

Именно поэтому власть, правовыми и неправовыми методами сумевшая на первых порах нанести ощутимый удар по «воровскому» миру, по элите преступного сообщества, — в конце концов своими дальнейшими действиями свела свои успехи к нулю. Хуже того: она укрепила эту самую элиту.

Если в середине-конце 50-х годов у общей массы арестантов постепенно складывалось нейтральное отношение к администрации мест лишения свободы, если сами «мужики» активно выступали против диктата «законных воров» и успешно противостояли «законникам» — теперь, с началом «перестройки» в «зонах», с ужесточением уголовно-исполнительной политики, простой осуждённый вновь стал видеть в работниках колоний, тюрем, лагерей своих врагов, «давильщиков», «псов конвойных».

Интересны в связи с этим воспоминания некоего Р. Джамилева, которые приводятся в исследовании Фёдора Раззакова «Бандиты времён социализма»:

В 1957году существовала система зачётов. Один день, если ты выполнял норму выработки на 120 %, засчитывался за три дня. Людей в основном интересовали эти зачёты. И они, стараясь побыстрее освободиться, работали с охотой, меньше допускали нарушений…

Заключённые были сыты и не думали о том, где бы им кусок хлеба достать. И люди работали добросовестно. Утром рано встаём — никого нам не надо, никакого начальника, чтобы он нас пинал, будил, сажал в карцер за нарушение…Всё решал бригадир, он мог оставить тебя в бараке, если ты плохо себя чувствуешь. Бригадир нёс ответственность и за план, и за работу, и за дисциплину. Обычно на этой должности работали уважаемые, знающие дело люди. «Ментов» в «зоне» не видно было…

То же самое подтверждают и другие старые «сидельцы»:

А сейчас опишу, как мы жили раньше в лагерях, и какие были порядки в то время. Зона — пять тысяч и более. Всё было в зоне: санчасть, штаб, бухгалтерия, касса. В штабе работали в любое время суток женщины, девушки, в санчасти также ночью находились врачи, сёстры — все женщины, и их никто не охранял, как сейчас… Никто не допускал в зоне над работниками беспредела и насилия. Привозили в зону деньги — давать зарплату, так сразу миллион.

Такая сумма была, и никто их не трогал, выдавала кассирша вольно, спокойно. Приходили бригадиры, брали на бригаду деньги — 40-60 тыс., и уходили в барак. Положит на стол деньги и ведомость вместе, каждый подойдёт и сам себе берёт деньги — никого за столом не было…

Не было тогда никаких отрядных (начальник отряда. — А.С.), не знали ни о них, ни о психологах, а вот человечности в людях было больше, чем сейчас. («Воры» сами о себе»)

И вот как видятся «послереформенные» места лишения свободы тому же Джамилеву: