Великие князья Великого Княжества Литовского

Ягайло сохранил за собой титул великого князя литовского (он титуловал себя и наследником Руси), а своим наместником назначил с титулом князя Литвы брата Скиргайлу. В грамоте от 28 апреля 1387 года Ягайло обещал: «...держати ми его выше оусее иншее братье и слушати ми его боле усехъ своих приятелии и братьи, а всякому ми делу и справа ему чинити и его людямъ, а в обиду ми брата своего князя Скирикгайла не выдати». Видимо, Ягайло не очень доверял брату, поэтому лишил его верховной власти. Но надо было задобрить Скиргайлу и укрепить его силу в противовес мятежному Витовту, поэтому Ягайло отдал брату «на руской стороне» Менск, Пропойск, Игумен, Логойск, Свислочь, Бобруйск, Речицу, а также Полоцк, «што еще отець ему оудделилъ». Таким образом, Ягайло только усложнил положение: Великое Княжество было разделено на владения Витовта, Скиргайлы, Владимира Киевского, Корибута Новгородского, Коригайлы Мстиславского, что вскоре привело к конфликтам между ними. Ягайло вынужден был выступить третейским судьей. Но важнейшие дела Ягайло решил сам. В том же 1387 году он обратил Литву в католичество. Приехав в Вильно, он постановил: «Всех природных литвинов, обоих полов и всякого звания, к вере католической и до служения святой римской церкви присоединить и даже заставить, к какой бы вере они раньше ни принадлежали». Ягайло, как выяснилось, совсем не стремился исполнять свое обещание. Видимо, он боялся недовольства православного населения Великого Княжества Литовского, поэтому не принуждал его к принятию католичества язычников. Для поощрения крещения в католичество Ягайло 20 февраля выдал грамоту, в которой декларировал сословные права и вольности католикам. Феодал-католик получал право распоряжаться своими вотчинами, а также «свободно выдавать замуж своих дочерей, внучек и женщин», ему вменялось не привлекать рыцарей к «каким-либо нашим работам», за исключением строительства или ремонта замков. Немного привилегий, но и они воспринимались как щедрый дар и делали католиков привилегированным сословием перед православными. Этот конфессиональный раздел не послужил консолидации аристократии Великого Княжества Литовского. Но в защите Отечества для Ягайлы не было различия между католиками и православными. Он писал в той же грамоте: «Согласно древнему обычаю, военный поход остается обязанностью, которая осуществляется собственными затратами и расходами. В том же случае, если придется преследовать врагов, неприятелей наших, которые бы убегали с нашей Литовской земли, то для этого рода преследования, которое по-народному называется погоней (сам термин указывает, что это традиция была белорусской. — Авт.), обязуются отправляться не только рыцари, но и каждый мужчина, какого бы он ни был происхождения или состояния, только он был способен носить оружие». Так началось крещение Литвы.

В Вильно было основано епископство с семью приходами — в Медниках, Мейшеголе, Вилькомире, Немечине, Крево, Гайне и Обольцех.

Несколько месяцев Ягайло строил костелы, «больше похожие на сараи, чем на святыни», по словам крестоносцев, ездил по Литве и объяснял язычникам основы христианской веры, учил их молитвам.

Он приказывал сечь священные леса, уничтожать идолов и тушить вечные огни. На места крещения одних язычников сгоняли тиуны, других привлекали суконными рубахами в награду за принятие новой веры. Язычников делили на мужчин и женщин и каждую группу окропляли святой водой и давали одно для всех имя.

Теперь они становились вроде бы христианами, но в душе оставались идолопоклонниками, по словам тех же крестоносцев. Так Ягайло окрестил около 30 тысяч человек — только часть язычников. Язычество оставалось еще сильным, но все равно Литва в глазах папской курии стала христианской страной. Буллой от 17 августа 1388 года папа римский Урбан VI признал акт крещения Литвы. Позже папа Климент VII восхвалял Ягайлу как «апостола» Литвы: «Среди всех королей земли тебе принадлежит первое место в чувстве благодарности святой Римской церкви, матери нашей! Утешай себя в глубине твоей души, что такая великая слава ходит по свете о деяниях твоих и что ты, такой ласковый и милый, находишься в сиянии славы в лоне матери-церкви».

Зато Орден усомнился в искреннем крещении Ягайлы и жаловался на него императору Руперту: «Славится, как новый христианин, но от своих безумств ни в чем не отступил. Как стал королем, то сделался жестоким неприятелем правоверного рыцарства. Посылает к неверным ремесленников, раздает им шлемы, панцири и стрелы, шлет им воинов. Литвинов и Русь учит военному делу, так что, усовершенствовавшись после его смерти, даже могут быть опасными. Хвалится, что где-то принес веру, а на деле подстрекает сечь или вешать иконы, жестоко убивать христиан, срывать мир, хватать орденских братьев, давать опеку изменникам и отступникам — вот христианские поступки Ягайлы. Так он поступает с нами в союзе с Витовтом, который не помнит той помощи против татар, когда наши кровь пролили».