Великие князья Владимирские и Владимиро-Московские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г.

Но пока оставим Василия Косого и обратимся к Новгороду и Пскову и посмотрим, в каких отношениях был с ними Василий Васильевич.

Кажется, борьба с галицкими князьми заставляла великого князя делаться более уступчивым, по крайней мере на словах, по отношению к Новгороду, чем его предшественники. Так, зимой 1435 г. Василий Васильевич и представители Новгорода целовали крест на том, что великий князь отступается от Бежецкого Верха, от волостей на Дамском Волоке и на Вологде, а новгородцы отступаются от княжчин, где бы они ни были. При этом условлено было выслать с обеих сторон в Петров день бояр «на развод земли». Но великий князь в условленное время бояр не выслал, «ни отчины новгородский нигде же не отведе новгородцем, ни неправы не учини»[355]. Что касается Пскова, то контакты его с великим князем в рассматриваемое время были только по поводу просьб псковичей о назначении к ним князя. В 1434 г. из Пскова выехал князь Александр Федорович Ростовский. В том же году в Псков прибыл из Литвы зять его, князь Владимир Данилович. Чрез два года, т. е. в 1436 г., осенью туда же явился из Риги литовский подручный князь Иван Баба, кажется, в надежде остаться там. Но, прожив здесь до середины зимы, он уехал к великому князю на службу. Зимой того же года в Псков приехал князь Борис Васильевич, сын князя Василия Семеновича Шуйского, и сказал, что прибыл наместником от великого князя (которому приходился троюродным братом), так что Владимир Данилович должен был уступить ему княжеский двор. Но, как видно, он почему-то не нравился псковичам, так как последние в том же году отправили к великому князю посольство с просьбой дать им в князья Владимира Даниловича. Просьба была удовлетворена, и князь Борис должен был выехать из Пскова, «занеже он пролгался». Не обманывал ли он псковичей, говоря, что приехал от великого князя? Или, может быть, он пролгался относительно Пскова, представляя псковские дела великому князю в ложном свете, о чем последний мог узнать от послов[356]?

Выше мы сказали, что по мирному договору, заключенному великим князем с Василием Косым на берегах Костромы, последний получил г. Дмитров, куда и отправился. Это было в 1435 г. в начале весны. Пробыв в Дмитрове месяц, Юрьевич уже в следующем, 1436 г. пошел в Кострому, а великому князю послал «розметныя» грамоты (грамоты о разорвании мира). Пробыв в Костроме до того, как установился зимний путь, Косой пошел в Галич, а отсюда в Устюг, который, после 9-недельной стоянки под ним, взял тамошнего великокняжеского воеводу, князя Глеба Ивановича Оболенского, и десятильника ростовского владыки повесил, многих устюжан перебил и перевешал. Между тем брат его Димитрий Шемяка, собираясь жениться, приехал в Москву звать великого князя на свадьбу. Великий князь, подозревавший Шемяку — и, как показывают последующие события, не совсем безосновательно, — в соучастии с Косым, приказал схватить его и отправить в Коломну. Что же касается Косого, то он весной пошел от Устюга на великого князя; с ним были вятичи и двор Шемяки. Великий князь и шедшие с ним князья: меньшой из Юрьевичей, Димитрий Красный, князь Иван Андреевич Можайский и недавно прибывший из Пскова в Москву князь Друцкий Иван Баба, встретили Василия Косого в Ростовской области у Святого Покрова в Скорятине. Косой, желая «искрасти» великого князя, применил хитрость: просил перемирия до утра следующего дня; великий князь согласился и, пользуясь этим временем, распустил свои полки по окрестностям, говоря современным языком, на фуражировку. Этим-то обстоятельством и воспользовался Косой: он двинул свои полки на великого князя, которого успели, впрочем, известить об этом. Василий Васильевич разослал гонцов по всем своим станам, а сам схватил трубу и начал давать сигналы к сбору. Полки его собрались и выступили навстречу неприятелю: войска Косого были разбиты и обращены в бегство; один из московских воинов, преследовавших неприятеля, узнал Косого, нагнал его и начал кричать о подмоге; на этот крик прискакал князь Иван Баба, и Косой был взят живым; его привели к великому князю, который отправил его в Москву, где он вскоре был ослеплен. По прибытии в Москву Василий Васильевич позвал к себе Шемяку, которому во время похода на Косого дозволено было свободно, но безвыездно и под присмотром, жить в Коломне. Великий князь теперь «пожаловал его», отпустил его в отчину его, заключив с ним новый договор, не отличающийся, впрочем, ничем от прежнего[357].

Вражда между двоюродными братьями на время прекратилась. Мы увидим даже, что Василий Васильевич отправляет Шемяку на ратные дела.